Ток-шоу Н. Кондратюк "Автограф"
- Сегодня у нас в гостях Ирина Аллегрова. Я думаю, что много мне говорить об этой удивительной женщине и удивительной певице не стоит. Мы просто будем вести разговор. Ирина, один актер, на вопрос, как долго удалось сохраниться в жизни и на сцене, сказал: Я не позволял своему окружению себя ставить". Как не позволять своим близким и родным себя ставить?
- Не окружающим надо не позволять это делать, а самому себе. Это я так считаю. Если ты себе это не позволяешь, мы же не позволяем себе быть нечестными, воровать, то же самое и со старостью. А близкие и окружающие не всегда бывают объективными, чаще бывают жестоки, поэтому лучше самому за этим следить.
- Ваша последняя большая работа называется "По лезвию любви". Очень больно ходить по лезвию любви?
- Я думаю вам, также как и мне, больно идти по нему, но вы, также как и я, от этого никогда не откажитесь. Любая женщина будет идти по нему, будет раниться, но будет продолжать идти.
- Какие чувства более сильны для вас: любовь или ненависть?
- Любовь. Ненависть, она как раз и старит. Ненависть, зависть, на мой взгляд - это два чувства, которые старят женщину.
- Вы часто чувствуете, что вам завидуют или вас ненавидят?
- Не часто, потому что я общаюсь, может это и не скромно звучит, выборочно. У меня не бывает таких случайных встреч. Если бывают, то они мимолетные. Но я это в жизни испытала.
- "По лезвию любви" - это тоже попытка найти ответы на эти вечные вопросы?
- Да. Это начало этой попытки, потому что на сегодняшний день, мы решили это с режиссером Алексеем Гарнизовым, это бренд. Это не название одной программы, а это название большего проекта. Пока это эта программа, потом будет "По лезвию любви-2". Очень много хочется и спросить, и ответить, и подумать вместе, и повеселиться.
- Вы столько образов демонстрируете на сцене в своих песнях, а какой образ вам самый близкий?
- Они как дети, наверное. Мне трудно сказать. Я настолько искренна на сцене, что каждый этот образ, он мне каждую секунду дорог, он мой, я живу этим три-пять минут. Вот как раз недавно у нас был творческий спор с Гарнизовым. Часто задают вопрос, не хотела ли я сыграть в спектакле, фильме. И я говорю: мне тяжело будет пронести двух-трех часов один образ, потому что я привыкла их менять. На что он ответил, то что делаю я, гораздо сложнее. Поэтому, как только он мне это сказал, я начала еще больше задаваться вопросом, что мне очень захотелось сыграть какую-нибудь роль. И вы даже не догадываетесь какую?
- Какую?
- Трагикомическую.
- Это ваше отношение к жизни?
- Нет. У нас жизнь такая - у русского человека - то трагедия, то комедия. Вы никогда не задумывались, почему русский человек на поминках смеется, а на свадьбе плачет?!
- Вы вообще производите впечатление очень сильной женщины. Насколько сложно быть в этой жизни вам сильной?
- Но нелегко. Одним словом можно ответить? Хотя иногда так хочется поплакать!
- Сильные женщины, как правило, отпугивают мужчин, потому что мужчины боятся, боятся оказаться слабее и если хочется поплакать, то еще более сильному?
- А я считаю, что всегда мужчина, который находится рядом с женщиной, какая бы она не была, должен быть чуть-чуть сильнее и чуть-чуть умнее.
- Мне кажется, что для вас идеалом мужчины был все-таки отец.
- Да.
- Насколько я знаю, он вынес вас на сцену в первый раз.
- Не он. Был очень пожилой актер в театре, который вынес меня. Не папа. Меня актрисой видеть вообще...
- Не хотели?
- Нет, я училась в ЦФШ при консерватории, я пианистка по образованию. И это было мое решение - не продолжать дальше обучение. Много моих одноклассников закончили консерваторию и получили именно эту специальность, но мне это не нужно было. То, что получила я, для того, чем я хотела заниматься дальше, мне показалось достаточно. Почему я и забежала вперед. У многих моих коллег нет никакого музыкального образования, а если я прихожу в студию, и я мало слышала песню, к примеру, то у меня не бывает - я сижу, долго учу. Если она меня тронула, значит, я никогда не учу слова, пока они в результате сами не отложатся, потому что я стараюсь, чтоб были такие тексты, чтоб за одной фразой логично следовала следующая. Поэтому трудно забыть слова или что-то...
- Ну и все-таки. Случился тот момент, когда отец поддержал ваш выбор.
- Да, но это было совсем-совсем потом. Он, как не странно, но никогда в меня не верил. Они меня хотели видеть пианисткой, исполнительницей: рояль, Большой зал консерватории. Я выбрала другое: мне хотелось то образование, которое я успела получить, применить в сочетании музыки и театра. Поэтому мне вот так дорого общение сейчас с Алексеем Альбертовичем, потому что я никогда не подпускала к себе ни режиссера, ни художника по костюмам.
- Все сама?
- Все сама. Абсолютно все. У меня и папа был такой многогранный, светлая ему память. Актер, режиссер, сам декорации рисовал, во многом талантливый человек. И я, как могла, делала это сама, потому что не было такого человека, которому бы я доверилась, и с которым бы говорила на одном языке. И мы с Лешей присматривались друг к другу долго. Были две или три работы по песням: "Подари эту ночь" и "Незаконный мой", если вы помните...
- Да конечно, помню.
- И так, в один день, я решила - мне нужен режиссер, мужчина-режиссер.
- Период работы с Игорем Крутым. Сейчас вы поете его песни?
- На сегодняшний день нет. Как-то так получилось, что Игорь Яковлевич ушел в инструментальную музыку в какой-то период, и потом оно как-то само: "Мне стало тесно в одних руках". Я с большей радостью спою, если будет что-то у него для меня, также как и с Игорем Николаевым. Это вехи, это не периоды, это вехи в моей жизни. Это ступени. Это школа. То есть это все надо было пройти. Я говорила об этом так год назад, может это и не скромно звучит: у меня был прекрасный николаевский период, было несколько песен с Чайкой, у меня был очень большой и прекрасный крутой период, а теперь мой - аллегровский. Я сейчас как бы сама вольная птица. На сегодняшний день я не могу сказать, что это гарнизовский. Это период "По лезвию любви".
- Наступает усталость от постоянных перемен, от такого ритма жизни?
- Естественно. Это что касается физического состояния, а перемены... Вот наступает усталость что я восемь лет что-то строю. Но вот если вы меня спросите, то на участке, который у меня есть, я начала бы строить новый дом, как я сейчас его вижу.
- У вас достаточно взрослая дочь. Вы ее воспитывали в строгости? Или вы умели договариваться как-то с ней?
- Мне повезло с ней. Она, если просто сказать, была послушным ребенком, но послушных детей много - они делают вид, что послушные. То есть не было никаких с ней проблем. Только один период, когда она в течение двух месяцев влюбилась пятнадцать раз. Это было очень смешно. Это был такой момент, когда она поняла, что надо влюбляться. Я смеялась над всем этим, естественно, не в лицо. 14-15 лет ей было. Она также как и я со своей мамой, были откровенны, поэтому было легко. Я знала, чем она дышит. Это страшно, когда знаешь что ребенок "здесь" один, а потом ты узнаешь что-нибудь нелестное, неприятное и страшное. Это трагедия. А вот эта откровенность дочери с матерью, так как у меня было, она приводит, я бы сказала к хорошему. Но. Свои издержки есть тоже. Я и мои родители (потому что воспитывали, как бы, они ее) настолько ее пытались уберечь от всего, что она только сейчас, уже став мамой, только понимает, что такое самостоятельность. А так она всегда была "под крылышком".
- Ирина, вам приходилось начинать жизнь с чистого листа?
- С чистого, наверное, нет, но, может быть, пару строк было написано в этот момент.
- Вашей рукой?
- Да. То есть у меня как-то периодами. Вот смотрите, как у меня получалось: я уходила из группы "Электроклуб" - я разводилась со своим мужем, на то время Володей Дубовицким. Я не знала, что буду делать дальше, но я, наверное, очень смелый человек. Я держала в руках, я всегда привожу этот пример, как флаг, песню "Странник мой", и с ней я пошла в совершенно новую жизнь. Одна. И мой первый концерт - это было безумно смешно. Если я не ошибаюсь, это был город Запорожье. Дворец спорта. Первое отделение - группа "Мона Лиза", втрое отделение - я. Со мной на сцене в этот момент был один барабанщик. То есть у меня была минусовая фонограмма и потрясающий Саша Дроник, который ушел со мной из "Электроклуба" и звукорежиссер Лазик Анастасиади, который со мной лет двенадцать-четырнадцать точно. Вот так я свое сольное отделение отработала. Смело. Но зал был полон. Мне было так приятно - оказывается, я могу работать одна. И так вот пошло. Тоже самое, после уже периода с Николаевым, совершенно новый период начался с Игорем Яковлевичем. Три года назад происходит такая же ситуация, я одновременно как бы остаюсь работать одна и одновременно, к счастью, я разошлась своим мужем.
- Вам не бывает жалко этих мужчин?
- Нет. Они сами себе подписывали смертный приговор.
- Вы его только приводили в исполнение?
- Да. А может быть им без меня лучше, почему я их должна жалеть?!
- А чего не хватало, по вашему мнению, вашим мужьям?
- Ну, исключая Володю Дубовицкого, я не чувствовала себя глупее и слабее, а это и мужчинам не нужно.
- Вы достаточно нетипичная певица. Я что имею в виду: вы пьете холодную воду, вы курите. Вам, наверное, говорят: "Ира, жалей голос!".
- Говорят.
- А почему этого не происходит?
- А потому что, я не считаю, наверное, что у меня необыкновенный голос. Голос у Елены Образцовой. Ларисы долиной. А я не голосом пою.
- В ближайшее время, сколько вы будете петь? Именно петь на сцене. Есть какие-то мысли, расчеты на эту тему? Или пока идет - пусть идет? Или настанет такой момент, и вы скажите: больше не хочу?
- За последние годы я поняла - я не смогу жить (ну когда-нибудь мне придется так жить), я не смогу жить, чтоб не быть нужной. Продолжать работать просто - будут свои поклонники, определенный круг их, ездить, работать, вялость такая будет еще не один год - мне это не интересно. Только по этому лезвию, только на грани фола, только на разрыв. Я для этого делаю все. Я не имею спонсоров, я что-то вкладываю сама. В прошлую поездку в Киев были вложены сумасшедшие деньги, чтобы привезти эту красоту. То есть я могу сказать - я Киеву просто подарила себя. Я не жалею об этом, я хотела это сделать для того, чтоб все видели и знали. Вы поняли о каком разрыве я говорю?
- Киев воспринял это с благодарностью.
- Да, особенно во второй день. Люди не могли поверить, что я везу такую красоту, что все обманывают. Я просто хотела сказать, что я буду делать все, чтобы быть нужной. Я без этого не смогу. Но если я вдруг почувствую, что я больше неинтересна, что со мной больше не хотят сопереживать, задавать вопросы, думать, мы же обмениваемся энергией и чем угодно со зрителем. Вот чтоб Господь Бог в этот момент дал понять: иди спокойно, возьми внука за руку, езжай с ним куда-нибудь отдыхать, стань бабушкой. Хотелось бы подольше быть нужной - вот и все.
- Вы вообще поете под фонограмму?
- Редко, на сегодняшний день по той причине, что нет той свободы... Я все-таки считаю себя человеком немножко умеющим петь, поэтому для меня не составляет труда живая работа.
- У вас удивительный такой хрипловатый тембр. Вы специально этого добились или от природы?
- Я просто стала курить с полпачки в день.
- Из певцов западных у вас есть кумиры? С кем-то хотели выйти и спеть в паре?
- С Хулио Иглесиасом я бы хотела спеть в паре.
- Насколько образ Императрицы соответствует вашему внутреннему характеру? У вас вообще характер сложный?
- А во мне два человека, я с этим уже свыклась. Одна я дома, другая на сцене. А этот образ - я сама себе его не выдумывала, и я такое прозвище себе не давала. И когда меня так назвали - ну приятно. Императрица любви - вот это мне приятно.
- А что надо Императрице любви для счастья?
- Вы знаете, не так мало, одним словом не скажешь. Мне нужно, чтобы были здоровы мои дети, чтоб они были умные, чтобы у них была хорошая достойная жизнь, чтобы мне было не стыдно за них. Чтобы была здорова еще на много лет моя мама. Чтобы меня любил народ, чтоб я была бы нужна, чтоб я еще была бы тоже здорова. И естественно, мне нужна любовь.
- Спасибо.
Ток-шоу Н. Кондратюк "Автограф" г. Киев 28-29 сентября 2002 г.
BACK/НАЗАД
MENU/МЕНЮ
