"Приходилось ли мне ради карьеры принимать горизонтальное положение? Нет!"
- Вы знаете, Ира, я всегда смотрел на вас по телевизору и думал: "До чего красивая женщина. Интересно, она и в жизни такая?" Рад убедиться, что в реальной жизни вы даже лучше, чем на телеэкране. Скажите, тяжело ли красивой женщине на эстраде?
- Ну не всё ли равно, красивая я в жизни или не красивая, - уж какая есть. А на эстраде в самом начале - да, было тяжеловато.
- Красивым мужчинам, на мой взгляд, легче, хотя как сказать… Сегодня и им приходится идти на определённые жертвы…
- А это было и раньше, кстати.
- Видимо, тогда об этом просто меньше знали… Скажите, а вам действительно многое пришлось пережить или сказать так было бы преувеличением?
- Я, честно говоря, была морально готова к издержкам профессии, поэтому восприняла всё совершенно спокойно. Я же из актёрской семьи… Одно дело, когда наивной дурочке с периферии говорят: "Девушка, вы хотите сниматься в кино?" Она отвечает: "Хочу!" - и с распахнутыми настежь глазами летит на всё это, как мотылёк на пламя. Если такими незамысловатыми сказками заманивали меня, я тут же тему, так сказать, закрывала: "Большое спасибо, я в курсе". Все двусмысленные предложения отметала напрочь, хотя были среди них и такие, которые позволяли довольно быстро взлететь. Но я шла своим путём, никуда не сворачивая, и, как видите, куда-то дошла.
- Вам приходилось чем-нибудь поступаться ради карьеры?
- На эстраде без этого нельзя. Чего стоят хотя бы постоянные отъезды: я рассталась со своим ребёнком, подолгу не бывала дома. Если же вы имеете ввиду - принимать горизонтальное положение…
- Да, именно это я и имею ввиду…
- … то нет. Говорят, победителей не судят, но если бы я в своей жизни хоть раз это сделала, сегодня обо мне бы уже забыли. На поддержке, добытой таким путём, далеко не уедешь. Я счастлива тем, что в юности и молодости жила чувствами, свойственными этому возрасту, а сегодня, в зрелые годы, живу тем, что - могу сказать об этом смело! - вы меня любите и знаете.
- Неужели вы никогда не сожалели о том, что не приняли горизонтальное положение в обмен на так нужную когда-то протекцию?
- Никогда!
- Многие музыканты, актёры жалуются, что их не до конца понимают, недостаточно ценят. Дескать, способны они на гораздо большее, чем могут показать сегодня. А как у вас обстоят с этим дела?
- Был у меня такой период - год или два, когда я продолжала работать, что-то снимать и делать по инерции. К счастью, он позади. В прошлом году у меня с успехом прошёл "Бенефис" - очень интересная, яркая акция, - но я осматривалась вокруг и думала: "Чего мне ещё хочется?". И в середине февраля показала Москве и Питеру, на что сегодня способна. Теперь, даст Бог, мою большую шоу-программу "По лезвию любви" увидит 4-5 апреля Киев. Причём полностью: с теми же декорациями, с тем же составом, с дополнительным балетом. Могу вам сказать, что это далеко не всё, что я намерена сделать - это лишь начало чего-то нового.
- На фоне бабочек-однодневок, мелькающих каждый день на экране и похожих друг на друга как две капли воды, особенно хорошо видно, что у вас своё лицо: всегда разное, но неизменно привлекательное…
- Ну, поскольку я из актёрской семьи, то прежде всего актриса, а потом уже певица. Это от Бога.
- Я много читал интервью с вами, видел не мало телепередач, где вы были откровенны или играли в откровенность…
- Извините, прерву вас: я никогда не играю.
- Значит, ошибся. Но я не о том: мне кажется, вы очень несчастны…
- Ни в коем случае, напротив - я очень счастливый человек.
- Тем не менее, многие актёры вынуждены выбирать между личной жизнью и сценой, потому что, как правило, то и другое в их жизни не стыкуется. Вам повезло больше?
- Дело всё в том, что у меня перед глазами потрясающий пример - мои родители. Они не отделяли семью от работы, не только дома - везде были вместе. Что поделаешь, в моей жизни подобного не произошло - так, как я это себе представляю, - но я совершенно спокойно принимаю свою судьбу, живу и радуюсь тому, что у меня есть. И, честно говоря, не чувствую себя обделённой.
- У вас прекрасная мама. Мне кажется, она вас очень трогательно любит…
- А разве может быть иначе?
- Вы - что сегодня в нашем мире редкость - тоже относитесь к ней с огромной нежностью. Даже на фотографиях видно, как заботливо к ней прикасаетесь, как смотрите на неё. Она, в прошлом оперная певица, по-прежнему даёт вам какие-то наставления, чему-то вас учит?
- Мама давно этим не занимается, практически с того момента, как мы соединили наши жизни. Сначала я уехала из Баку, а через два с половиной года родители последовали за мной, и мы стали жить вместе. Можно считать, что с того времени я взяла на себя все заботы о семье. Никогда ни на кого не рассчитывала - тем более на своих мужей. Их у меня было четыре: говорю об этом сразу, чтобы предупредить возможный вопрос.
- Странно: неужели вы не хотите ощутить себя хрупкой, беззащитной женщиной? Неужели не надоело вам самой тянуть воз, который можно предоставить кому-то?
- Знаете, ещё совсем недавно я этого хотела, но сейчас такое желание возникает у меня всё реже и реже. Ну не дано это мне, значит, не надо даже забивать такими мыслями голову. Я должна быть такой, какая есть!
"Узнав, что мой бывший муж уже не одинок, я вздохнула с облегчением"
- Обычно женщины своих экс-мужей ругают, на чём свет стоит, понося последними словами. Вы же очень достойно ведёте себя в этом плане и, как это ни удивительно, обо всех ваших бывших супругах, за исключением последнего, говорите с пиететом. В своё время вы были замужем за Владимиром Дубовицким, который затем стал мужем Татьяны Овсиенко. Скажите, их роман вспыхнул на ваших глазах?
- (Вздыхает.) Эта история настолько давняя, что мне не хотелось бы её сейчас ворошить. Близкие отношения между ними возникли через полгода после того, как мы расстались. Я была безумно рада, что Володя теперь не одинок, потому, что знала: холостяцкая жизнь не для него. Ну не может человек ничего сам сделать! Его мама часто мне говорила: "Я положу утром на сковородку два яйца и кусок масла, но он не включит огонь и не сделает яичницу". Поэтому, узнав, что всё у него складывается нормально, я вздохнула с облегчением.
- Не ёкает ничего, когда вы проходите мимо, сталкиваетесь где-нибудь по работе?
- А мы не просто сталкиваемся - мы ещё обнимаемся и целуемся. Мало того, Володька часто приезжает к нам домой. Ну, не часто, но бывает. И с Таней, и один. И с моим бывшим зятем такое, как ни странно, случается. То есть два бывших мужа время от времени приезжают к нам с дочкой.
- И что вы при этом чувствуете?
- Уважение к нему и сожаление, что у нас не сложилось. Это не значит, что меня гложет обида: ах, почему он сейчас не со мной. Просто Володя действительно очень достойный человек.
- На ваш взгляд, с Таней Овсиенко он счастлив?
- Не знаю - я в чужие личные жизни не лезу.
- В конце 80-х, после "Электроклуба", ваш взлёт был поразительным. Именно тогда, помню, у Аллы Пугачёвой наметился спад, причём многие специалисты сравнивали её с огромной планетой, разлетевшейся на осколки. Образовалась, иными словами, ниша, которую сообща заполнили своими песнями вы, Распутина, Буланова, Варум, ну, и так далее. На мой взгляд, вы были наиболее ярким из тех осколков. Вы разделяете эту точку зрения?
- Нет, абсолютно. Ну, во-первых, я не осколок. Во-вторых, пресса тогда отзывалась обо мне немножко иначе. Писали, что я поколебала 18-летнюю монополию Пугачёвой как первой певицы страны и удерживала лидерство четыре года. Какой же я осколок? А что касается ниши, то у каждого артиста она свою. Есть Пугачёва, Варум, я Овсиенко… Никто из моих молодых коллег никогда не сможет заменить меня на эстраде, но и я не претендую на их место.
- Скажите, а как Пугачёва реагировала на то, что вы всё-таки воцарились на какое-то время на песенном престоле?
- Вот уж не знаю - я её мнением не интересовалась.
- Но она не давала вам почувствовать какими-то репликами или демонстративной холодностью своё недовольство?
- Когда нам приходилось встречаться - а это случалось крайне редко, - я от Аллы Борисовны не видела ничего, кроме доброго отношения.
- Пожалуй, в начале 90-х такого успеха, такого количества концертов, как у вас, не было ни у кого из российских певиц. Я хорошо помню, с какой одержимостью вы ездили по городам и весям. Это был, как говорят концертные администраторы, настоящий чёс…
- О-о-о, благодаря тем концертам я купила сумасшедший дом…
- У Оскара Борисовича Фельцмана, если я не ошибаюсь?
- Да, и очень этому рада.
- Скажите, а вы уставали чисто физически? Не так ведь легко проводить каждый день в дороге, менять поезда, самолёты…
- Ну, тогда всё было иначе. Это сейчас за 10-дневную поездку сменяешь восемь-девять городов, а раньше я приезжала в любой областной центр и торчала там несколько суток. Помню, с "Электроклубом" мы просидели в Караганде 10 дней, дав за это время 30 концертов. А когда на разогреве у Люси Сенчиной работала, мы оказались в Магадане, и тоже за 10 дней - 30 концертов. Я застала ещё то время, когда бывало и по четыре, даже по пять концертов в день.
- Счастливые это были годы?
- По-моему, в каждом периоде жизни есть своё счастье. Тогда оно в чём для меня состояло? Всё было впереди, всё только начиналось. Естественно, хотелось и того, и этого - да всего. А сегодня у меня многое есть. Тьфу-тьфу-тьфу! - чтоб не сглазить.
- Есть что терять и уже не хочется летать самолётами, правда?
- Иногда да. Нет уже таких взбалмошности и бездумности, пошла более размеренная жизнь, больше времени хочется проводить дома.
- Вы сделали там в плане дизайна всё, как хотели?
- Нет!
- Доверились мужу?
- (Вздыхает.) За эти два с половиной года - после того, как мы расстались, - я всё переделала, хотя и не так, как с самого начала хотелось. Что поделаешь - планировка, но всё, кто приезжает, говорят, что у меня уютно и очень хорошая аура.
"Предпочитаю, чтобы меня хотел тот,
кого я сама хочу"
- На ваших концертах я вглядывался в лица женщин: какое обожание на них было написано! Признаюсь, было довольно занятно понаблюдать за ними. На а вы как бы определили: какая она, ваша публика?
- Я это уже давно сформулировала: от внучек до бабушек.
- Но восхищённые мужчины тоже ведь в зале присутствуют…
- Когда-то (я ещё пела в "Электроклубе") Володя Дубовицкий сказал мне: "не распыляйся. Ты должна выбрать определённый имидж (не люблю это слово - И.А.) и в нём работать." Я помню, ему ответила: "Мне так не интересно…" Мне хотелось идти дальше, поэтому "Электроклуб" был для меня хорош лишь как стартовая площадка. Когда группе пошёл третий год, в моём багаже появились песни Николаева, но стоило мне запеть "Верьте в любовь, девчонки", тот же Саша Назаров демонстративно клал свою бас-гитару и уходил со сцены. Он говорил, что это песня не "Электроклуба". Я тогда, что называется, села на осла, упёрлась. "Но это мои песни!". Собственно с ними и уходила. У меня был "Странник мой" и ещё несколько николаевских песен, Это произошло, как раз перед Новым годом. Впереди был 90-й... Кажется, я увлеклась, о чём это мы говорили?
- О чём уже только не говорили. Вы любите эти песни?
- Конечно. И "Странник мой", и "Транзит" Виктора Чайки… Публика и сегодня постоянно просит их исполнить. Я даже в концерте говорю, что у меня есть такой сундучок с раритетами: в нём хранятся песни, которые останутся со мной на всю жизнь. В то же время у меня нет желания делать из них попурри.
- Почему?
- Потому, что живу другим. Когда готовится новая программа, туда вкладывается безумное количество финансов, труда, сил, таланта… Не только моего, но и множества других людей. Так было, в частности, с программой "По лезвию любви". Почему я пошла на сумасшедшие расходы и всё такое? Да потому, что хочу, чтобы слово "профессия" писалось с большой буквы, чтобы в том, чем я занимаюсь, не было халтуры. Особенно сегодня, когда эстраду заполонили однодневные шлягеры и певцы. Повторяю: я не певица, я - актриса, и хочу, чтобы публика это видела. Тем более что это мой долг, моя святая обязанность по отношению к команде, которая всё это создавала. Поверьте, мне было очень приятно услышать от администрации концертного зала "Россия", что такого шоу эти стены не видели уже лет 10.
- Вы человек команды?
- Сегодня мне это - впервые в жизни! - понравилось. Я всегда была волком-одиночкой: сама придумывала костюмы, сама ставила себе программы - благо, папа был потрясающий режиссёр. В общем, никого не допускала к себе, потому, что не могла найти человека, с кем говорила бы на одном языке, чтобы, посмотрев в одну точку, мы вместе рот открывали: а-а-а! То есть один что-то только предлагает, а второй уже об этом подумал, понимаете? Раньше о таком родстве душ я и не мечтала, а сейчас его обрела. Сложился альянс, который принёс мне суперхудожника, суперсценографа, суперхудожника по костюмам. Четыре завода в Москве в течение 22 дней готовили декорации, над ними работали лучшие бутафоры страны, и я счастлива, что всё было сделано действительно с любовью.
- И вы хотите это хозяйство привезти в Киев? Ведь вполне можно обойтись малой кровью. Выйти на сцену, объявить: "Ирина Аллегрова", - и заработать те же деньги…
- (Вздыхает.) Я сумасшедшая. Прекрасно понимаю, что перевоз двух фур с декорациями, а тем более через границу обойдётся мне в очень солидную сумму. К тому же со мной ездят 23 человека: группа, дюжина танцоров из балета "Тодес", восемь техников по декорациям. Расходы съедят - ну не будем говорить всё, но многое, и тем не менее я хочу, чтобы Киев был третьим городом, куда привезу это шоу.
- После таких концертов вы, наверняка, себя уважаете?
- Я уважаю слово "профессия", а по поводу себя могу сказать: именно отработав программу "По лезвию любви", я впервые поняла, что такое депрессия. Раньше не позволяла себе проявлять слабость, а приехав из Питера, двое суток просто провалялась в спальне. Вниз спускалась только посмотреть, кто и что приготовил, потому, как сама ничего не делала. Одолевали обида и боль: ну почему, почему всё уже закончилось? И это одна из причин, по которым я с таким вожделением жду теперь встреч с киевлянами.
- Бытует мнение (многие ваши коллеги об этом говорят в открытую), что плоха ты певица, которую не хотят сидящие в зале мужчины. Вы разделяете эту точку зрения? Вы стремитесь, чтобы вас хотели?
- Как женщину? Нет! Мужчины, которые приходят в зал, должны видеть во мне прежде всего личность.
- А вдруг увидят личность и испугаются?
- Ну, нет (улыбается), нет. А насчёт всяких желаний… Я предпочитаю, чтобы меня хотел тот, кого я сама хочу.
- Такой мужчина сейчас есть?
- Вас интересует, любима ли я? Любима и люблю.
- Так значит, вы можете сказать о себе: "Я счастлива!"?
- Полностью - нет. Постоянно только полный идиот счастлив.
- Хорошо, но бывают же такие минуты, мгновения. С чем они связаны: с работой, любовью, рождением, может быть, дочки?
- Вы перечислили уже три просто сумасшедшие составляющие. Добавлю ещё одну: плюс рождение внука. Когда он сейчас начинает вдруг что-то заумное говорить, я думаю: "Боже мой, как можно в таком возрасте так соображать?". Это тоже счастье! В Москве все три дня, пока шли мои концерты, я была на седьмом небе, и парила, как птица. И вообще, по-моему, у меня выросли крылья - так хотелось взлететь…
- Мне кажется, что вы любите внука больше, чем дочь…
- Нет, так же, как и моя мама, я свою дочь люблю больше. Впрочем, если любовь к ней и внуку можно было разделить, эту микрочастицу мы не увидим.
- Даже не верится, что у вас есть внук…
- Если интересно, расскажу вам забавную историю. На питерском концерте моя приятельница - она телевизионный работник - сидела в первых рядах, там, где дорогие билеты, и краем уха услышала, как рядом двое мужчин, где-то лет 35-40, меня обсуждали. Один вздохнул: "Какая фигура! Какая женщина!", а другой ему: "Слушай, ей же уже под 40, у неё взрослая дочь". - "Да ладно, это всё рекламные штучки", - отмахнулся другой. Такое тоже бывает.
"Я ощущаю Аллу Борисовну настолько мудрее
и старше себя, что можно сойти с ума"
- Скажите, а что за отношения (имею ввиду творческие, естественно) связывали вас с Игорем Николаевым и Игорем Крутым? Оба они сделали вам по циклу ярких, запоминающихся песен. С кем из них вам работалось легче?
- Трудно сказать, это несравнимые вещи. Во-первых, жизнь сводила меня с ними в разные периоды, даже возрастные, а во-вторых… Ой, нет, даже не знаю…
- Ну, а с чего начинается творческий процесс? Скажем, вы с Николаевым садитесь за стол и договариваетесь, что он напишет цикл песен, или он приходит к вам и говорит: "Ира, есть песни. Посмотри"?
- Всё это было - даже не знаю, к счастью или к сожаленью, - настолько давно… Но я помню, конечно, как всё происходило. Сотрудничество с Николаевым вообще начиналось очень смешно. Мы с Володей Дубовицким - это были ещё времена "Электроклуба" - обитали тогда на улице Цюрупы в районе Новых Черёмушек, на первом этаже. А Николаев жил по соседству - его дом стоял к нашему торцом. Как раз перед нашими окнами Игорь ходил к себе домой. Мы с ним дружили семьями, и однажды, заглянув по-соседски к нам, он вдруг сказал: "Давай попробуем одну песню спеть". Это была "Игрушка". В тот вечер моё счастье не имело границ, и после этого песни потихонечку пошли, пошли, пошли…
Знаете, в чём я везунчик? В тот момент у него разладились отношения с Аллой Борисовной - она не захотела спеть "Странник".
- Отказалась от заведомого хита? Но почему? У неё таких промахов вообще много…
- Насколько я знаю со слов коллег и из прессы, Алла Борисовна не захотела в тот, определённый, период личной жизни спеть фразу: "Странник мой, мой малыш…". Журналист Артур Гаспарян написал тогда статью под названием: "Сильная женщина Пугачёва испугалась, сильная женщина Аллегрова смогла". Ну, что ж, мне, я считаю, крупно повезло, это и есть, наверное, его величество случай.
- Невольно я поймал себя на мысли, что вы называете Пугачёву Аллой Борисовной. Неужели и при встречах к ней так обращаетесь?
- Да. Она несколько раз говорила, чтобы я прекратила, но… Я могу назвать её Аллочкой Борисовной и очень редко просто Аллочкой. Очень редко.
- Мне кажется, во многих артистах по отношению к ней сидит не то чтобы страх, но какой-то запредельный пиетет…
- Только не нужно меня валить в кучу, хорошо?
- Хорошо, но ответьте: у вас нет перед Пугачёвой преклонения, как перед иконой?
- Нет - я вообще следую заповеди: "не сотвори себе кумира".
- А почему бы в таком случае вам не назвать её Аллой?
- Понимаете, я ощущаю её настолько мудрее и старше себя буквально во всём, что можно сойти с ума. Вдобавок она - человек, который эдаким монументом стоял, стоит и будет стоять. У нас таких принято называть по имени-отчеству.
"Как все хотели нас с Крутым поженить - и ничего!"
- Мы говорили о Николаеве, а вот Крутой - почему с ним разладилось?
- Не разладилось, а исчерпало себя, перестало быть интересным людям и нам.
- В первую очередь вам, наверное?
- Да, в первую очередь нам. Знаете, у Крутого есть такая песня "И тесно мне в твоих руках"? Вот и мне стало тесно. Так же, как ещё раньше стало тесно в "Электроклубе".
- Тесно по финансовым причинам?
- Боже упаси, просто я не видела прежней отдачи зрителей. Этот альянс длился чёткие три года: первый - это была вообще феерия, второй - переходный, но ещё всё хорошо, а на третий интерес стал как-то затухать. То есть никто ни с кем не спит, никто ни на ком не женится. Уж как всем хотелось нас поженить - и ничего! Ну, поются песни, ну есть такой альянс - и всё. Наверное, это не могло долго тянуться. У меня получалось как? Я приезжала с Игорем Яковлевичем в какой-нибудь город - видите (смеётся), я его тоже по имени-отчеству зову…
- А вы просто воспитанный человек - я это уже понял…
- …а через три-четыре месяца у меня в том же зале был сольный концерт, и мне приходилось показывать ту же программу. То есть я не имела возможности петь других авторов.
- Неужели Крутой мешал?
- Нет, был как бы негласный уговор, так сложилось, понимаете? Я боялась ему сказать, чтобы не обидеть, что хорошие песни надо бы мне первой показывать.
- А много хороших песен других композиторов вы из-за этого пропустили?
- Не могу сказать, что несколько десятков, но уж десяток - точно.
- Ну и какие же это песни, кто их спел?
- Например, "Кабриолет" - "коронка" Любы Успенской.
- Скажите, а возможно ли вообще композитору и певице три года вести совместную творческую жизнь, записывать песни, показывать клипы и при этом не спать?
- Пример перед вами. Для более тесных отношений надо хотя бы, чтобы какая-то физическая тяга друг к другу была.
- Но хоть состояние влюблённости для творчества обязательно?
- Нет.
- Может, поэтому ваш союз быстро исчерпался?
- Я этого не исключаю, наверное, таки да. И хотя делали мы одно дело, каждый из нас сам по себе был. При личных каких-то симпатиях, не говоря уже о большем, мы бы на другом языке говорили, на ином уровне понимали и чувствовали один другого…
- Но вы ревновали его немножко, когда он писал для тех же Леонтьева, Пугачёвой?
- (Задумалась). Это была не ревность, дело в другом… Когда Крутой начал проводить свои творческие вечера, какие-то его песни стали проходить мимо меня, а ведь раньше я была первой! Более того, некоторые из тех вещей, что не дошли до меня, я бы с удовольствием спела. В частности, "Это право последней ночи", которую исполнили сёстры Роуз.
Я тогда Игорю Яковлевичу сделала сюрприз. Записала эту песню и вызвала его в студию. Он сел в аппаратной позе мыслителя, не зная, зачем его пригласили, а когда зазвучали первые аккорды, только повернул голову. Сказал: "ну понятно" - и опять опёрся на руку.
С тех пор, когда сестёр Роуз не было, я эту вещь пела. Спросила Крутого: "Ну, как ты её мог отдать?". Он лишь плечами пожал: "Я даже не подумал". То есть получалась ерунда, а ведь это, я считаю, шедевр женской, бабской откровенной песни:
Я право последней ночи
Никому никогда не отдам
Прокляни меня, если хочешь,
Но доверься моим губам!
Ну, нельзя такие строки произносить близняшкам!
- А есть песни, которые вы не спели и от этого просто страдаете?
- Есть "Vive l'amour!" - Шарля Азнавура.
- На чти творческие вечера, на чти концерты вы ходите, чтобы посмотреть, как люди работают? А может быть, даже сказать себе: "Слава Богу, я это делаю лучше!"?
- Ну, за последнее время я была у Коли Баскова и у Игоря Яковлевича Крутого. Ой, вру! У Коли Баскова не была, по телевизору смотрела. Да и у Крутого весь концерт не видела - просто была его участницей.
- А почему? Разве вам не интересно посмотреть на других?
- Ну, как вам сказать… Я не хочу сравнений. Вот если меня тянет куда-то, я должна это сделать и не думать, было до меня у кого-нибудь что-то похожее или нет. Если вдруг что-то совпадёт, я, не покривив душой, скажу: "Я этого не видела", - то есть плагиата нет.
Например, в 93-м году я хотела сделать для концерта в ""России светящуюся дорожку (она, собственно, у меня уже была, но не законченная) и открытую белую лилию, из которой бы я выходила. Но от замысла пришлось отказаться.
- Это, по-моему, в программе "Полнолуние" Валера Леонтьев первый сделал…
- Нет, сказали, что меня опередила Соня Ротару, а ещё раньше это, оказывается, придумали за границей… В общем, у меня была ракушка. Кстати, программу "Полнолуние" сделал Леонтьеву мой сегодняшний режиссёр Алексей Гарнизов.
- Талантливый человек…
- В моей новой программе звучит где-то две трети его песен. Мы давно с ним кругами ходили. Лет, наверное, семь, начиная с песни "Подари эту ночь", которую я реанимировала. Сейчас ещё несколько отобрали.
- Песни Гарнизова, написанные для Леонтьева, лично мне кажутся едва ли не самыми замечательными в его репертуаре за последние годы. Правда Леонтьев считает (мне вообще-то его точка зрения непонятна, и я ему об этом говорил), что главное в концерте не хиты, а шоу - красивые костюмы, переодевания, полёты над залом, балет… А вы как думаете?
- По-моему, должно быть и то, и другое.
- Такое возможно?
- Да, и я это доказала… Правда, не летаю над залом - хотя можно было бы и воспарить. Но у меня другой трюк есть.
- Какой?
- Ну, не буду раскрывать секреты - это надо видеть…
"Что мне дарили мужчины? Себя!"
- Извините за вторжение в личную жизнь, но хоть иногда у вас не закрадывается мысль, что мужчины оказывают вам знаки внимания неспроста, скажем, рассчитывают погреться в лучах вашей славы или вытянуть немножко денег?
- А я вообще стараюсь не принимать никаких знаков внимания. Даже не позволяю их оказывать.
- Хм, разве такое возможно?
- Возможно!
- Неужели потом не сожалеете?
- Вот положа руку на сердце - нет. Если мне нужны будут ухаживания какого-нибудь конкретного мужчины, я ему дам это понять.
- Скажите, а часто ли мужчины выражали своё преклонение перед вами и вашим творчеством с помощью каких-то необычных подарков?
- А я, между прочем, не принимаю подарки от незнакомых мужчин. Папа с мамой меня научили, что принимать можно цветы, конфеты, в крайнем случае духи. Вот и всё, пожалуй!
- Ну, хорошо, а что вам дарили те мужчины, подарки от которых вы могли принять?
- Себя!
- Другие ценности у вас не в почёте?
- Однажды мужчина, который хотел быть со мной рядом, подарил бриллиант. Но я этот камешек не приняла.
- Так что же, вы сами покупаете себе бриллианты?
- Да, хотя вот это (показала правую руку) - подарок моих очень близких друзей, супружеской пары. А кольцо на левой руке я купила сама и здесь (показала серёжки в ушах) тоже.
- Вам доставляет удовольствие заходить в магазин и понимать, что вы можете купить себе всё, что душе угодно?
- Я никогда этого не ощущаю по той простой причине, что… на себя могу поскупиться. Другое дело дочь. Хотя она говорит: "Ты не имеешь права это делать", - но я могу Лале купить какую-нибудь куртку за полторы тысячи долларов, а себе пожалеть 200.
- Вы можете назвать себя состоятельным человеком?
- В общем-то, да. Недвижимость, три машины…
- Вам есть с чем сравнивать: вы ведь застали те времена, когда артисты возили с собой кипятильники и считали каждую копейку…
- Безусловно, застала. Я тоже возила с собой сумочку, в которой были плиточка, кострюлька, сковородочка, приборчики, тёрочка, досточка - весь фраерский гастрольный набор. Я предпочитала съесть яичницу в номере. От того времени осталось одно уникальное воспоминание - уже не помню, какой это был город. Я спустилась в ресторанчик, чтобы купить яйца и поджарить себе яичницу, и увидела на кухне неописуемую картин. Там стоял такой "шарик" в некогда белом халате, давно посеревшем от грязи. Такой же был фартук, и она в допотопном тазу руками мешала салат "Оливье". С этого момента я ем салаты только дома. И кстати, предупреждаю гостей, что тру овощи на машинках и мешаю двумя ложками.
"Очень не хочется стареть. Меня не тянет опять стать 10-летней девочкой, но лет 15 можно бы сбросить"
- Ну, в Средней Азии, на Кавказе салаты перемешивают только руками. Кстати, до какого возраста вы жили в Баку?
- До 21 года.
- Это был совершенно уникальный интернациональный город до тех пор, пока не начались армянские погромы…
- Слава Богу, я уехала оттуда раньше.
- И каким он остался в вашей памяти?
- Классный город, в котором я прожила 10 лет. Это уже потом стала понимать, насколько великим он был.
- Уверен, вас воспитывали скромной - Кавказ…
- С третьего класса я училась в Центральной музыкальной школе при консерватории, а там сплошь элитные дети. Мы приехали из Ростова, где я окончила два класса общеобразовательной школы и первый - музыкальной, и тут вдруг ЦМШ. Мне надо было перепрыгнуть через класс по музыке, казалось, что это нереально, и мы с папой пошли к директору. Я помню этот момент и кабинет помню - собственно, уже не ребёнком была. Когда я сыграла, директор отцу говорит: "Саша, ей будет тяжело". Потом спрашивает: "А она полифонию играет?". Пап кивнул: "Конечно". Когда я сыграла Баха, директор сдался: "Ну, давай попробуем" В общем, из первого класса обычной музыкальной школы меня приняли в третий ЦМШ при консерватории, и к концу второго года обучения я уже играла концерт Гайдна. К лету был у меня, конечно, страшный нервный срыв, но потом всё пошло нормально…
- И не тянет?
- Нет (грустно). Ничего, кроме могил бабушек и дедушек там не осталось.
- А вообще чувство ностальгии вы испытываете?
- Меня тянет домой, когда я могу уехать на полтора месяца в отпуск в Грецию или на три недели, а то и месяц проведу в Америке. А вот что такое жить ностальгией, я не знаю
- Но вы, например, рассматриваете старые фотографии?
- Если такое и происходит, то очень редко. Хотя когда начинаю их перебирать, чем дальше углубляюсь в прошлое, тем мне становится интереснее.
- И о чём вы при этом думаете?
- Только о том, что очень не хочется стареть, хочется быть здоровой и подольше. Это единственное, о чём думаю.
Меня не тянет опять стать 10-летней девочкой, но лет
15 можно бы сбросить.
- С красивой женщиной говорить об этом как-то неловко, но как вы представляете переход в какое-то другое состояние? Что будете петь или, может, вообще расстанетесь со сценой?
- У Бога я всегда прошу одного: чтобы он образумил меня в тот момент, когда я перестану быть интересной. Пока же чувствую, что нужна, вы меня со сцены не уберёте.
- Ну а что - Клавдия Ивановна Шульженко и в 70 лет могла замечательно петь и кланяться потом до пола…
- Выходит, недаром я в прошлом году получила приз имени Шульженко? (Смеётся)
- Вы представляетесь мне крепким профессионалом, и ваш рассказ о музыкальной школе при консерватории - ещё одно тому подтверждение. А как вы сегодня расцениваете массовый выброс на эстраду непонятных девочек и мальчиков, которые приучают людей к низкопробной жвачке? Что вы чувствуете, когда это видите?
- Вы ждёте, что я сейчас скажу: "Это кошмар! Это патология, нонсенс!"? Знаете, первый шок я испытала, когда появился "Ласковый май".
- Ну, по сравнению с некоторыми нынешними это ещё была хорошая группа…
- Я всегда говорила: мне жаль, что наши дети растут среди одинаковых пятиэтажек. Это моё субъективное мнение, но когда люди видят настоящую архитектуру (как те, кто живёт в Питере, Париже, Вене или Будапеште), они привыкают, на мой взгляд, к красоте. А когда всё квадратное, белое, да ещё в ушах "Ласковый май", чего ждать от подрастающего поколения? Мне страшно, честно вам говорю. Именно поэтому я не люблю слово "шоу-бизнес". Осуждать тех, кто им занимается, я не берусь - предпочитаю промолчать, потому, что одна из заповедей, по которым я живу: не судите, да не судимы будете. Я считаю, что один раз это можно послушать, просто ради интереса. Я вообще-то люблю тишину, но когда езжу в машине, водитель иногда включает радио. И вот изо дня в день я слышу одну и ту же песню "Люби меня по-французски". Я долго не могла понять, о чём они поют?
- Серьёзно?
- Нет, как это происходит, я знаю - ускользал смысл: кто, что… Просто какая-то долбёжка идёт. Короче говоря, в течение трёх-четырёх часов я нарывалась на эту песню пять раз. Это уже называется тяжёлая ротация.
- Очень тяжёлая…
- Честно говоря, мне в такие минуты и обидно и страшно. Спасибо, что вы берёте у меня интервью - значит, я вам интересна и вы думаете, что читателей "Бульвара" это заинтересует. А вот на радио считают, что я не в их формате.
- Но почему?
- Не знаю. В их формате "Люби меня по-французски".
- Вы сказали, что редко ходите на концерты коллег. А кого вы слушаете? Есть сегодня такие артисты?
- Как я уже заметила, большей частью люблю слушать тишину. Честно. А если не хватает музыки, включаю Уитни Хьюстон, Тони Брэкстон, Дайану Росс, Барри Уайта…
- Льва Лещенко?
- Я его очень люблю, но… не слушаю. Да и себя тоже. Это случается только тогда, когда запишу что-нибудь новое или выходит альбом. Это для меня праздник. Нет, я никогда не поставлю свой альбом целиком, но каждую песню, которую я в него пишу, прослушиваю в течение двух дней раз 50, чтобы уловить нюансы.
"Меня привезли в институт Склифосовского с многочисленными переломами"
- Я видел, как вы выступали на 30-летие свадьбы Кобзона. Носились по залу, как девчонка, и всё говорили: "Я вам ещё спою, просите кто что захочет - любые заявки исполню". Я знаю, что немногие артисты любят петь, а у вас это присутствует. Вы наслаждаетесь своей работой?
- Когда вижу по лицам, что людям это нужно и интересно…
- Заводитесь?
- Очень! Однажды меня даже не могли остановить. Прямо как Иосифа Давыдовича…
- А что вы чувствуете, когда видите, что люди в зале завелись? Подпитка идёт какая-то?
- Скорее физическое возбуждение… И при этом большое удовлетворение, но не совсем в том смысле, как вы можете подумать. Это другая его разновидность, что ли.
- Ну вы меня запутали…
- Хорошо, вот когда занимаешься сексом и любовью - это разные вещи? Думаю, что можно сказать, что я со зрителями занимаюсь любовью. Только, естественно, в другом как бы смысле.
- И вы видите, как зрители реагируют?
- Я ощущаю это, даже когда не вижу. То есть чувство с первой секунды, едва выхожу на сцену, слышу малейшее изменение.
- С какой песни вы предпочитаете начинать? Или это каждый раз по-разному?
- Когда делается какая-то программа, одна песня готовится специально - для выхода. В "Бенефисе", например, я пела "Мне жить ва-банк отмерено судьбой". Эта песня настолько подходит к тому, что я ощущала… Теперь у меня есть другая. Могу прочитать восемь строчек:
Я иду дорогой звёзд,
Искупая вечный грех.
Под ногами лунный мост
Через боль и успех.
Одиночеством живу,
Чтобы все понять смогли.
Я опять пройти хочу
Ночь по лезвию любви.
- Многие артисты жалуются на то, что в мире - придётся употребить так не любимое вами слово - шоу-бизнеса отношения только с виду хорошие, а чуть копнёшь: зависть, ревность, сплошное подсиживание… Некоторые певцы рассказывали мне, как коллеги по цеху делали им откровенные гадости. С вами такое случалось?
- Ну, явных выпадов в свой адрес я не припомню, но, во всяком случае, на радио я не в формате, на ОРТ не в фаворе. Допускаю, что это просто…
- Коллеги постарались?
- Не исключаю этого… А может, и нет… Я вообще человек внетусовочный, очень редко где-то бываю, потому, что хочу со всеми искренне здороваться и всем открыто улыбаться. Я не желаю ничего знать о закулисных интригах.
- Мало кто догадывается, насколько тяжёлая у настоящего артиста жизнь, какие вечные сомнения, терзания его гложут. Всем виден фасад: праздник, аплодисменты, улыбки, цветы, деньги. Наверняка в вашей жизни бывают моменты, когда хочется снять усталость, стресс, депрессию. Вы прибегаете в таких случаях к алкоголю, а может, и чему-то посильнее? Я видел много статей, в частности, в московской прессе, где писали, какая вы хулиганка, какая алкоголичка… Мол, на машине в нетрезвом состоянии куда-то ехали…
- О-о-о, это вы ещё не всё знаете. Жёлтая пресса уверяла, что меня привезли в институт Склифосовского с многочисленными переломами: якобы я, будучи нетрезвой, не справилась с управлением и попала в аварию…
- Да-да, припоминаю, вы ещё и гаишников вроде побили…
- Когда появилась утка по поводу Склифосовского, я - впервые в жизни! - собиралась подавать в суд. Потом махнула на них рукой.
- Ира, ну успокойте меня: вы хоть не хулиганка?
- Знаете, я похулиганить могу, но не совсем так, как они пишут… А что касается стрессов, то я научилась переключаться. Вот чувствую, что сейчас начну закипать, - и раз: ухожу в себя. Потом подумаю о чём-то такой, чтобы мысли в другую сторону направить…
- А как вообще лучше всего снимать стресс? Как вы это делаете?
- Если зима, то снегоход в руки - и вперёд.
- А если лето?
- Тогда стараюсь быстрее куда-нибудь уехать.
- Куда?
- В Грецию, на остров Родос. Я уже восемь лет провожу там отпуск с детьми. Так здорово взять маленькую машинку, ходить в коротеньких шортах, ездить в горы, купаться в море… Никто там тебя не знает, кроме двух семей греков, с которыми мы за это время подружились. Где-то дней через 10 у меня появляется желание что-нибудь приготовить, порадовать свою семью. Например, сделать долма - там шикарные виноградные листья.
- Валера Леонтьев говорит, что жил бы у себя в Майами и глаза бы его ничего тут не видели, но надо работать, давать концерты. А вы можете долго находиться за границей или вас тянет сюда?
- Нет, не могу: мой дом здесь. Я не кричу, что я патриотка, не бью себя в грудь - говорю как есть. Если бы мне это нужно было, у меня тоже был бы особняк в Майами или в Испании, как сейчас модно. Но я всё вкладываю в единственный свой дом, единственный свой участок.
- Вы суеверный человек?
- Да.
- И в чём это выражается?
- Во-первых, перед выходом на сцену крещусь, перед сном читаю молитву.
- Вслух?
- Ой, это вообще настолько святое… Лучше не буду об этом, я боюсь. Его прогневить.
"Ещё! Ещё! Ещё!" - говорила я Лёше Гарнизову"
- Звучит так таинственно и взволнованно… А вы верите в мистику?
- Да! У меня была история - с одной стороны страшная, а с другой… Короче, окончив 11 классов ЦМШ при консерватории, я очень тяжело заболела. Слегла на два месяца - с кровью была беда. Видимо, сказалось переутомление: выпускные экзамены плюс первая любовь - в общем, нервы на пределе. Вот я и поймала инфекцию с красивым названием мононуклеоз. Один случай на весь город был зарегистрирован. Я говорила, что умираю: не трогайте, мол, меня, папа ходил серый…
- Единственная дочка…
- Причём долгожданная. Мама с утра до вечера натуральные соки мне выжимала, по три-четыре литра в день, врачей на ноги подняли - ничего не помогало. В общем, папа дал зарок: если дочь поправится, он, как это принято у армян, принесёт жертву. В таких случаях один петуха режет, другой барана - кто что может, и разносят отварное мясо в хлебе по нескольким домам. Болезнь уже вроде как отступила, я спала с мамой в одной комнате (папа переселился в мою), и вот однажды ночью весь дом переполошился: папа прибежал, они с мамой надо мной склонились, а я никого не видела. Глядя в одну точку, кричала одно слово: "Что? Что? Что?". Родители так испугались… А у нас комната была с нишей, что-то вроде эркера - там цветок висел и стол стоял. И я вижу полусон, полуявь (помню это по сей день), как будто у этой ниши нет потолка, внутри не то балдахин, не то балахон белый, и всё это уходит в небо. Оттуда ко мне протягивается рука, и голос, торжественный, как в церкви, говорит: "Дай! Дай!". Поэтому я истошно кричала: "Что?". Когда родители меня растолкали и папа услышал мой рассказ, он всё понял. На следующий же день поехали, барана, как положено, зарезали, крестики нарисовали. Ну вот что это, по-вашему?
- После этого вашу болезнь в прямом смысле как рукой сняло?
- В принципе, да. То есть папа обещал принести жертву, и когда болезнь отступила, у него спросили…
- …где баран?
- Что-то вроде этого. Это и есть мистика.
- Любопытно, вам приходилось сталкиваться со страшными ситуациями? Что означают для вас эти слова?
- Ничего, кроме предательства и смерти.
- И часто вас предавали?
- Бывало!
- Но вы научились спокойно к этому относиться?
- Философски.
- Когда последний муж ушёл от вас не по своей воле…
- (Резко). Он от меня не уходил.
- А я, заметьте, сказал: не по своей воле… Итак, после разрыва с ним вы испытали чувство облегчения или сожаления?
- Утром я проснулась и поймала себя на мысли, что улыбаюсь.
- А что вам мешало расстаться раньше?
- То, что теперь бы не помешало, - стыд. Что, дескать, люди скажут? Так я прожила более двух лет.
- У вас были в то время романы?
- (Твёрдо). При мужьях у меня никогда не было романов, так уж я воспитана. Не утверждаю, что это хорошо, но…
- Понимаю. А когда он уходил, какие были его последние слова? Вы их запомнили?
- Вот поверьте: я умею забывать всё. А главное - последнее слово ни за что не оставлю за тем, кого выгоняю из дома.
- Вы теперь встречаетесь иногда?
- Нет, слава Богу. Хотя с предыдущими мужьями общаюсь с удовольствием.
- Я теперь думаю: как нужно было вам насолить, чтобы вы так к нему относились?
- Знаете, я не думаю, что этот человек достоин того, чтобы мы тратили на него свои эмоции и время.
- Действительно, поговорим лучше о вашем новом шоу. Краем глаза я видел его в записи и должен признать, что декорации просто потрясающие, очень хорошие песни...
- И это лишь мизерная часть того, что нам удалось сделать. Я буквально заставляла Лёшу Гарнизова доставать из загашников то, о чём он сам забыл, говорила ему: "Ещё! Ещё! Ещё!". Три песни мы подняли из таких глубин… Например, когда-то я пела "Подари эту ночь". Мы её реанимировали, потому, что я чувствовала: это нужно. А кроме того, взяла ещё две песни: одну пел Киркоров, а вторую - Валерий Яковлевич Леонтьев. Та, что от Филлипа, называется "Розы на снегу". Я считаю, что она достойна…
- … лучшего исполнителя?
- Нет, лучшей жизни… У Валерия Яковлевича я умыкнула песню "Эта безумная, странная ночь".
- У вас не возникает желания спеть с тем же Леонтьевым дуэтом?
- Я уже немножко устала от дуэтов, хочу петь сама. И даже не столько петь, сколько разговаривать. Вы знаете, в этом концерте я даже читаю стихи. А вот баллада "Я плачу" родилась у меня дома. Мы с Гарнизовым сидели, звучала мелодия. Лёша говорит: "О чём?". Я в ответ: "О том, чего уже нет". Уж не знаю, может, это и стыдно, но в этой балладе теперь указаны три автора текста. Женя Муравьёв, от которого осталось ровно две строчки, все запевы Лёшины и большая часть припева моя.
- Вы сами писали когда-нибудь песни?
- Только в юности. Сейчас такого желания не возникает.
- А книжки писать тянет?
- Тоже нет, хотя меня очень просят. И телевизионную передачу вести не собираюсь. Сегодня я - действующая артистка и в этом качестве нужна людям. Спасибо им ха это большое. Короче, пока я хочу заниматься своей профессией, но с большой буквы.
- Что ж, давайте займёмся. Напоследок я бы очень хотел, чтобы экспериментом вы что-нибудь спели…
- (Поёт).
Дивлюсь я на небо
Та й думку гадаю (как тембр?)
Чому я не сокiл (правильно?)
Чому не лiтаю?
Ну, всё, больше не буду.
- Ирочка, спасибо вам за беседу. Я получил огромное удовольствие от общения с умной, тонкой и деликатной женщиной, которую в жизни представлял немножко другой. От имени наших читателей хочу пожелать вам хороших песен и, конечно же, любви.
"Бульвар" апрель 2002, №14(336)
BACK/НАЗАД
MENU/МЕНЮ
