Раба любви


Вы бы видели Дусю, в каком виде она прибегает, когда слякоть начинается. Грязная до макушки. Ну, отмываем ее, естественно.

Ирина АЛЛЕГРОВА: «Я мечтала о собственном доме»

С ней очень легко общаться. В ее большом доме можно спокойно побегать и поиграть с собакой, попросить поесть и даже прилечь на один из многочисленных диванчиков. Порассуждать мимоходом о шмотках, ремонте, сломанном ногте и пельменях. Она простая, извините за грубое слово, баба, которая всю свою жизнь тянет в доме лямку за мужика. И которой так хочется иногда почувствовать себя слабой...

— Ирина Александровна, позволяете себе иногда ото всех отдохнуть?
— Диван видите? Приставку на телевизоре? Все что можно, я пересмотрела, фильм за фильмом. Очень помогает. А так иногда могу на сутки закрыться. И никаких разговоров, кто бы ни звонил. Нету меня и все. Где я? Не знает никто. А если просто раздражена, то себя зажимаю и чистым самовнушением стараюсь поднять настроение. Могу выкинуть любую проблему из головы, поняв, что я ее сейчас решить не смогу. Я ее должна, если можно так сказать, “переспать”.
— Но это же тяжело, особенно когда что-то гложет. Так поплакать хочется.
— Иногда, редко-редко, хочется, а нечем. Тогда поставлю какой-нибудь музон и поплачу.
— Жалеете себя?
— Да. Иногда. Первый раз об этом говорю.
— Этим, наверное, все женщины страдают, когда жалко себя так, что можно в депрессию впасть.
— А я и не скрываю этого. Я никогда раньше не позволяла себе сказать: я устала. А сейчас иногда могу. Потому что нужно пожалеть свой организм, свое сердечко, свою душу. Это не значит, что завтра я ничего не буду делать. Просто сказать — и все. Но у меня депрессия сама собой должна пройти.
— Тогда можно вообще из этого состояния не выйти.
— На мой взгляд, от этого лекарства нет. Напиться? Еще хуже будет, еще больше себя жалеть станешь. Но это не значит, что я ни разу сто граммов водки не выпила. Во-первых, никто мне не поверит. А во-вторых, я такой же человек, как все. Покажите мне русского, который за свою жизнь не разу в руке рюмки не держал. Конечно, есть отдельные экземпляры, но это себя так любить или, наоборот, не любить надо. Наркотики? Это для меня табу. Никогда не пробовала и не буду, я не модная в этом смысле. Что еще? Поспать можно подольше...
— А магазины как же?
— О! Это мои развлечения! Вернее, то, что мне поднимает настроение. Особенно по обуви люблю пройтись. Иногда две-три пары сразу могу купить.
— И сколько у вас обуви?
— То есть ты хочешь узнать, как часто бывают у меня депрессии? Могу сказать, что в последний раз — а это было не так давно — я за три дня купила 11 пар. Но отрадно то, что все их я буду носить. Бывает, что принесешь домой и потом лежит. А тут я и на лето купила, и на весну, и на выходные, и на каждый день. Еще одну сумочку к одним ботиночкам подобрала. Разорилась — и не жалею. Но даже обувные магазины не снимают мне так раздражение, как знаешь что? Заезд ночью в большой супермаркет и покупка всякой хозяйственной дребедени. Двух-трех сковородок каких-нибудь навороченных (причем дома все это есть в огромном количестве). Салатников, палочек, лопаточек, терочек. Еще обязательно набрать телегу продуктов — нужно не нужно, все равно (потом, на следующий день могу новый салат придумать). И вот со всем этим хозяйством приехать, разложить. Продукты раздать в студию, охране. Еще в таком состоянии могу деньги дарить, причем не по 5 копеек.
— Не жалеете потом?
— Нет. Но в долг я никогда не даю. Теперь не даю. Если у меня кто-то попросит или сама почувствую, что надо помочь, то лучше или куплю что-то, или денег дам. Вот такой благотворительностью иногда занимаюсь. У меня родственников много, бывает, и совершенно посторонним людям помогаю.
— А почему в долг-то не даете?
— Потому что если вспомнить, сколько мне должны денег, которые никогда не вернут... Я предпочитаю этого не делать. Знаю на собственном опыте: если хочешь потерять друга — одолжи ему. Самое неприятное для меня было то, что к моим деньгам, которые мне с неба не упали и зарабатывались ой как нелегко, отнеслись как к мусору. Это очень обидно.
— А сами в долг брали?
— Конечно. По молодости занимала. Там чуть-чуть, здесь немного. Потом приезжала из поездок и отдавала. Как у всех людей было. Но уже много лет, к счастью, просят у меня... Кстати, про депрессию. Покушать в этот момент — святое. И мне все равно, поправлюсь я после этого или нет. Вдруг могу пельменей наесться. Вообще я к ним очень спокойно отношусь. Но иногда — так вдруг захочется. Я уже несколько лет подряд езжу отдыхать в Грецию. Где-то с 94-го года. Правда, в этом году не получилось. Моя дочь Лала с внуком дважды за лето успели в Карелию съездить, а у меня работа. Так вот, там я живу не в гостинице, а снимаю дом. И в один из моих приездов я познакомилась с греческой семьей и решила их пригласить на ужин. Взяла и налепила пельменей. Дома я этим не занимаюсь, а там делать было нечего. Так они в таком восторге были! Впервые ели подобное блюдо. Такие люди простые, классные. Они уже ко мне сюда приезжали.
— Вы с дочерью общаетесь как подружки?
— Да. Не знаю правильно это или нет. Потому что у нас не было такого: “Все. Я сказала”. Только в разговорах, только взывая к сознанию. И очень рано я начала с ней советоваться.
— Как вы занимались воспитанием дочери: по книгам, на примере своей мамы или как-то еще?

Не так давно я просидела на диете неделю. Не ела ничего, только воду пила. Скинула 6 килограммов. Ровно через 3-4 дня эти несчастные килограммы вернулись на место. Я взяла и съела два больших куска торта. А еще отрезала горбушку, намазала ее сыром и со сладким чаем уплела на ночь.

— У меня было очень много детских книг, которые перешли сейчас к внуку. Но сказать, что я занималась воспитанием Лалы, будет неправильно. Первоначальным воспитанием занимались мои родители. Спасибо им за это огромное. Мой папа, светлая ему память, заменил ей отца. Лалка мне три-четыре года назад впервые призналась, что когда меня не было дома, то она брала мою ночную рубашку, спала с ней и плакала. А мне надо было уезжать, у меня такая работа. Только каждое лето она была со мной. Правда, всегда какие-нибудь концерты устраивала: то ангина, то еще что-то.
— Летом?
— Да, как назло. И так было лет до двенадцати. Точно так же, как я до 12 лет болела каждый Новый год. Каждый Новый год я встречала в кровати то с гриппом, то с ангиной, то с простудой.
— В вашем доме живут женщины трех поколений: вы, ваша мама и ваша дочь. Как уживаетесь?
— Спокойно абсолютно. Когда Лалка стала полноценной женщиной — я имею в виду, научилась вести хозяйство, — мама, естественно, ушла в сторону. Так сказать, стала уже не первой, а третьей. За свою жизнь она сделала мне одно-единственное замечание, когда я еще совсем юной была. Она сказала: “Если я увижу, что ты оближешь палец или ложку, когда готовишь, — я это есть не буду”. Мне этого было достаточно на всю жизнь. А такого, чтобы две хозяйки кухни не разделили, никогда не было. И потом, моя дочь и внук сейчас живут на два дома. У меня были две квартиры в городе, а я поменяла их на новую, в этом же районе, в очень хорошем доме. В городе надо что-то иметь. И я Лалку прекрасно понимаю: при всей безумной любви к родителям мне всегда хотелось иметь свой угол. Поэтому Лалка с Сашкой (внук. — МКБ) живут и здесь, и там. А то писали, что моя дочь от меня ушла, что мы поругались. Ничего подобного. Я своей дочери подарила шикарную квартиру.
— Ремонтом тоже вы занимались?
— Лалка все сама придумывала.У них есть огромный шкаф, так я смеюсь над ними: вы мне в нем местечко выделите. Мне вообще кажется, что она скоро перещеголяет меня по хозяйству, как в свое время я перещеголяла свою маму, а она бабушку. А я на сегодняшний день, когда дома никого нет, у моей Галочки (домашняя хозяйка. — МКБ) выходной, могу искать половую тряпку. Потому что я не знаю, где она лежит. К чему я это все говорю? Меня часто спрашивают про звездную болезнь. Так вот, она у меня проявляется в том, что я могу себе позволить не делать того, чего не хочу. Не “не могу” и даже не “не хочу”, а просто то, на что у меня нет времени.
— А бывает такое, что нужна какая-то вещь, а вы не можете ее найти?
— Очень часто. Иногда могу позвонить в два часа ночи: “Галюня, извини меня, где это?” Галя знает все. Я — нет.
— Представители каждого поколения считают, что они выросли лучше, чем представители следующего.
— Я так не думаю. Потому что основные жизненные ценности передаются семьей из поколения в поколение.
— И какие у вас семейные ценности?

Если бы я имела возможность вложить сразу столько, сколько было вложено в этот дом, то я бы сделала все изначально. Потому что у меня он получился совершенно нестандартный, зато с изюминкой.

— Духовные вы имеете в виду? Все основные, которые есть у любого человека. Я так сразу и не могу сказать... Может быть, пример моих родителей, их брака даже в чем-то и помешал в моей личной жизни. Потому что я видела, как это должно быть. Мне хотелось, чтобы у меня была такая же модель семьи. Такие же трепетные отношения. Их должны два человека создавать, не один. Если один — это пшик. Поэтому я никогда не буду просто так жить с человеком. Только ради любви.
— Недаром говорят, что каждая дочь выбирает мужчину, похожего на своего отца.
— Это практически то, о чем я тебе сказала. Это не внешнее сходство, а именно внутренний стержень. При том, что у меня уникальный папа был. Это была патриархальная армянская семья. Дед работал ревизором — представляешь, сколько они на взятках имели? — он был честным. Поэтому ходил играть на свадьбы. После себя ничего не оставил, кроме честного имени...
— Вы купили дом у Оскара Борисовича Фельцмана. Многое переделывали?
— Мой папочка мечтал жить в своем доме, так же как и я. Поэтому я купила этот дом. Это наша мечта. А переделывала практически все. Дом был маленький. Вернее, это сейчас мне кажется, что он был маленьким, а когда я вошла в него впервые, мне он показался хоромами. Сначала я сделала косметический ремонт. А потом постепенно стала достраивать.
— Сколько времени вы уже в нем живете?
— Восемь, нет, уже 9 лет как я его купила и живу постоянно. Я сразу решила его переделать — я созидатель. И до сих пор не остановилась. Появились потребности другие, вернее, они начали расти. Расшириться захотелось. Здесь была крошечная кухня, ванна только на первом этаже. Вот так и строила. Здесь многие дома перекупили, теперь стоят шикарные особняки. Время быстро течет. Остановилось бы оно так, как есть, и было бы очень хорошо. Хотя есть чему учиться и учиться.
— И чему?
— Жизни. Если бы я имела возможность пойти куда-то учиться, то выбрала бы психологический факультет. Мне очень интересно понять, что людьми иногда движет. Например, взять и задушить человека. Я имею в виду не в физическом смысле, а в моральном. Вот что ими движет? Не только же собственное благополучие?
— С каким животным вы бы сравнили себя?
— С собакой. Или с лошадью. По преданности, по умению смотреть в глаза с пониманием, сопереживанием.
— Но говорят же: злой как собака.

Когда Ирина Аллегрова купила дом, этой гостинной не было и в помине. Певица переживает, что попасть в нее можно только через кухню. Зато такого лабиринта комнат нет ни у кого.

— Собаку делают злой, ее так воспитывают. Мои разве злые? У нашего Лазаря, звукорежиссера, — бультерьер. Как кошка. У меня Борька (боксер. — Авт.) — пацан уличный. Помню, как он впервые сюда зашел — это ж песня просто. Здесь две девки — такса Дуся и овчарка Ника. Борька зашел, повилял и посередине комнаты лег на спину. Он по сей день такой благодарный.
— Ваше любимое ругательство?
— О-о. Вам придется ставить не три точки, а больше. Мне всегда нравилось, как ругается моя Галка: едрить твою маковку. А я всегда смеюсь, что меня нельзя пускать в приличное место. Потому что если я вдруг поскользнусь или вляпаюсь во что-то, обязательно что-нибудь брякну.
— А девятиэтажным можете обложить?
— Бывали и такие случаи. Я еще первые годы ездила сама за рулем. У нас была белая “пятерка”. И вот как-то я ехала по Варшавке, вся такая из себя, с кудряшечками белыми. И меня начал подрезать грузовичок — поиграть захотелось. Игрался-игрался. Мы встали с ним на светофоре. Я открыла окошечко и сказала все, что хотела. Закрыла окошечко, зажегся зеленый свет. Я поехала, в зеркало посмотрела, а он так и остался стоять. Достал он меня... Я хочу одну вещь сказать. Все, что мне приписывают — какие-то сверхъестественные пьянки, ругани, — у меня нет ничего сверхъестественного. Я как любой нормальный человек могу матюгнуться, могу выпить сто граммов, могу уйти в депрессию, могу хотеть работать, могу не хотеть. Но буду это делать, и никто не увидит, что я этого не хочу. Могу еще раз выйти замуж, хотя и не собираюсь. Мне присущи все человеческие качества.
— Чего-то боитесь сделать в своей жизни?
— Влюбиться снова. И боюсь, и не боюсь одновременно...

ТАМАРА АСТАПЕНКОВА
Фото Геннадия Авраменко
"МК-Бульвар" от 26.05.2003

Источник: http://www.mk.ru/numbers/330/article11068.htm

BACK/НАЗАД

MENU/МЕНЮ

Hosted by uCoz