Глава I Самый неудачный день Как должен начинаться самый неудачный в жизни день? Да так и должен - с неприятностей. Этот день начался с плохой погоды. Лениво лил за окном серенький дождик, и никаких признаков весеннего солнца. Потом Лена обнаружила, что у Светки нет чистых колготок, а Вовка так и не сделал вчера арифметику, проторчал весь вечер у телевизора. Опять дребезжала и пела в ванной труба. Только теперь с нее еще и капало. Вилен, не открывая глаз, нащупал телефон, позвонил в издательство. И, видно, ему не предложили срочно заключить договор, потому что муж, положив трубку, повернулся на другой бок и снова уснул. Свекровь совой сидела на кухне и внимательно читала свежие газеты. Наверное, коммунистов в газетах снова ругали, поэтому у нее было дурное расположение духа и она принялась учить Лену мыть посуду. Как всегда, не работал лифт, как всегда, долго не было троллейбуса, а потом, когда Лена втиснулась в переполненную машину, рядом, как всегда, оказался мужик с густым запахом перегара. Халат снова перепутали, принесли чей-то чужой, огромный, порванный под мышками. Пришлось пройти по всем кабинетам, пока не нашла свой, аккуратный, перешитый по фигуре, с красивой монограммой на груди - "Е.М.", Елена Малахова. На этот ранний час было уже четыре вызова. Что это как раз радовало, хотя исходить придется весь район вдоль и поперек. Лучше бы уж Лене отложить визит к главврачу, но она пошла. И, разумеется: - Сейчас не могу. Сейчас, сама знаешь, какое время напряженное. Напряженное время в поликлинике было всегда. Да Лена и не стала бы просить отпуск, если бы не подвернулась дешевая путевка на Клязьму. Тридцатипроцентная. Очень уж жаль ее было упускать. - Ты что, так уж устала? - допытывался Ибрагим Магомедович, которого персонал поликлиники прозвал Ибрагим-Медычем. - Да нет, просто в пансионате место держат... - Ничего, ничего, будут в твоей жизни еще санатории и профилактории, дома отдыха и пансионаты, лечебницы и туристические базы... Медыча повело, а это значит, пора уходить восвояси. Первые три вызова оказались несложными - у всех детишек ОРЗ. Оно и понятно - весна. Время зыбкое, обманчивое, коварное... А вот с четвертым пришлось повозиться. У девочки была какая-то непонятная сыпь по всему телу. Да густая, раздраженная. Девочка чесалась, плакала, отталкивала руку. Причина сыпи Лене стала ясна довольно скоро - клопы. Удивительно, что в этом грязном неухоженном доме еще лягушки не завелись. Мать девочки уже с утра была поддатой, игривой и шальной. Пока Лена осматривала покусанное тельце, мамаша веселилась на кухне, во все горло распевая: Я не Алка Пугачева И не Олька Воронец! Я люблю ... стоя И держаться за конец! Пришлось Лене самой отнести девочку в ванную, вымыть ее хорошенько, продезинфицировать на скорую руку, остричь наголо, потому что в голове у малышки так же весело, как мамаша, проживали вши. Потом вызвать санэпидстанцию. А пока те ехали, замочить белье и проветрить комнату. - Хочу колбасы, - сказала девочка. Лена не рискнула заглянуть на кухню, где что-то непристойное горланил теперь мужской голос. Достала из саквояжа свой бутерброд и отдала его девочке. - Хочу чай, - сказала маленькая пациентка. У Лены в термосе был и чай. Но девочка почему-то пить его не захотела. - Это не чай, - скривилась она. - Это вода. - Это чай, - немного обиделась Лена. - Настоящий, индийский, я сама заваривала. - Чай в бутылках, - сказала девочка. - В каких бутылках? - растерялась Лена. Неужто чай уже в бутылках продают? Девочка выдернула из стеклянной батареи зеленоватый сосуд и показала Лене. "Пиво Жигулевское" - было написано на "чае". Меня милый целовал на гаревой дорожке. А я так разволновалась - Нассала в босоножки! - заливисто пела мамаша. ...На обед домой Лена не успевала. Пришлось купить белый батон и, пока добиралась до следующего адреса, незаметно отщипывать от него. Послеобеденных вызовов было еще больше, и повсюду на Лену обижались, что она опаздывает, что врачей вообще не дождешься, за что только деньги получают. Впрочем, стоило Лене вымыть руки и поздороваться с больным малышом, как обиды прекращались, - самый капризный ребенок начинал улыбаться, когда видел Елену Владимировну Малахову. - Ленка! Бардина! Обалдеть! Шикарная женщина в короткой норковой шубке, раскинув руки для объятий, широко улыбалась Лене. - Милка... - выдохнула Лена. - Милка! Это ты? - Вопрос сложный! - засмеялась женщина и обняла Лену. - Но я отвечу просто - да, это я! - Милка, красавица! - радовалась Лена. - Да дай я тебя хоть поцелую! - Ну поцелуй, поцелуй! - разрешила женщина. - Только помаду не размажь! Лена чмокнула Милку в щеку, отступила на шаг, всплеснула руками: - Королева! Ой, прямо звезда! - Да, мы такие, - с чувством собственного достоинства ответила Милка. - Это сколько же лет прошло?! - Много лет! Много лет, подруга, не будем уточнять. - Десять лет! - все-таки уточнила Лена. - Да, ведь так? - Возможно, возможно, я, честно говоря, про школу и думать забыла. - А я вспоминаю иногда! Они стояли прямо напротив памятника Маяковскому. Прохожие невольно оборачивались, глядя на хохочущих и обнимающихся женщин. - И что ты, где теперь? Ты просто шикарно выглядишь! Стала актрисой? - Ты про себя расскажи! Надо же! В Москве встретиться! - Да что я? Работаю. Вот с вызова иду. Сейчас, думаю, нырну в метро, доем свою булку, почитаю "Столицу", если местечко бу дет... А тут ты! Ты на метро-то ездишь? - Приходится иногда! - рассмеялась Милка. - Замужем? - Да. Конечно. Я теперь не Бардина - Малахова. - И дети есть? - Двое. Ой, Милка, да что мы тут стоим? Пошли ко мне! Или ты ждешь кого-нибудь? - Жду, но... А где живешь-то? - На Ленинградском. Тут недалеко! Поехали? - И кто муж? - Да сама увидишь все! Я тебя познакомлю. Зовут Вилен. - Ленка! - умиленно сложила ладони на груди красавица. - Милка! - так же умиленно покачала головой Лена. - Так двое у тебя? - Мальчик и девочка. Учатся уже, телек обожают! А у тебя?.. - В каком классе? - Первый и второй. Смешные! Ну что, поехали? - Давай еще минут пять подождем. Ты не торопишься? - Нет - нет, куда торопиться?! Милка! Надо же! Нет, мы с тобой сегодня погудим, вспомним детство! - Ты про восьмой, что ли? Вот это я вспоминаю! - опять рассмеялась Милка. - Ты ж тогда первый раз выпила? - И первый раз вылила и первый раз закурила! - сквозь смех выговорила Лена. - Да уж, хороша ты была! - Так и ты тоже - неплоха! - И я в первый раз! - А у меня, знаешь, день сегодня начался тяжело так, муторно. Сплошная непруха и облом! И вдруг - ты! - И не говори - дождь с утра! Я так расстроилась! - Ну, весна! Теперь вон, гляди, - звезды видны! - А ты все на звезды смотришь?! Такая же! Ох, Ленка! - Да что ты, некогда почти на звезды-то смотреть. Вот с тобой только и задрала голову! Ну а ты-то как? Все хорошо? - Да, повезло. - Тебе и должно было повезти. Ты у нас... Лена не успела договорить, потому что рядом с ними остановился вдруг огромный автобус с зеркальными окнами, загудел низко и СОЧНО. Вышли из автобуса крепкие веселые ребята, хозяйски огляделись по сторонам и сказали: - Кто на субботник? - Ленка, это за мной! - развела руками Милка. - Уже? Ой, так и не поговорили! К автобусу уже тянулись красивые женщины, приветливо здоровались с парнями, ерешучивались, занимали места. - Мил, ты с нами? - спросил один из ребят, высокий красавец. - Сейчас иду! - Милка помахала рукой. - Давай! - А телефон у тебя есть? - заторопилась Лена. - Диктуй, я запишу. - Она раскрыла саквояж и вынула блокнот с ручкой. - А может, поедешь с нами? - вдруг предложила Милка. - Куда? - Да вот в компанию. Хорошие ребята, мои знакомые. А? - Неловко как-то, я ж никого там не знаю. - Меня знаешь! Ненадолго! Посидим, выпьем, поговорим! Ну? - И не приглашали меня... - Устроим. Вить! - позвала она красавца. - Подойди сюда. Знакомься, это Лена. Моя подруга. Витя галантно пожал Лене руку, цепко окинул ее взглядом: - Милости прошу к нашему шалашу! - Неудобно, правда, - уже не очень уверенно сопротивлялась Лена, но Милка подхватила ее под руку и повела к автобусу. Здесь было шумно и весело. Пахло дорогими духами, американскими сигаретами и хорошим коньяком. Женщины весело поприветствовали Милку и Лену, усадили их в мягкие глубокие кресла, угостили коньяком. Лена оглядывалась по сторонам И чувствовала себя серой мышкой среди ухоженных, пушистых, сытых кошек. Снова и снова мелькало слово "субботник", наполненное каким-то неясным для Лены подтекстом. Она помнила эти частые праздники труда, когда всем институтом, а потом поликлиникой, выходили они на весенние улицы, мели тротуары, жгли мусор, вскапывали газоны... ? Не похоже было, чтоб эти нарядные женщины собирались на ночь глядя махать метлами или вскапывать землю. - А что за субботник? - тихо спросила она Милку. - Увидишь! - смеялась Милка. - Убирать что-нибудь? - Нет, но тоже - работа! - Работа и отдых! - подхватили сидящие рядом женщины. - Для кого как! Автобус тронулся, покатил по Тверской, мягко покачиваясь, зазвучала музыка, тихонько загудели кондиционеры, то и дело кто-нибудь распахивал холодильник и доставал оттуда пепси или сок. Лена жевала жареные орешки и, блаженно откинувшись на спинку кресла, смотрела в окно. Вечерняя Москва уже замирала. - Мне до одиннадцати надо быть дома, - сказала она Милке. - Успею? - Успеешь! Все успеешь! - снова рассмеялась та, - О, да ты уже хороша! - сказала Лена. - Что смешного-то? - А все смешно! Ты и представить себе не можешь, как все смешно! Глава 2 Кукла и Миледи Милка была далеко не самой красивой девочкой в классе, но из-за нее передрались между собой почти все мальчишки. Не то чтобы она их стравливала специально, но явно испытывала гордость, когда на лице очередного кавалера появлялись фингалы и ссадины. Она с восторгом рассказывала о своей прабабке, роковой красавице, из-за которой трое молодых людей покончили счеты с жизнью, и как-то заявила, что отдастся любому, кто сделал бы это. Желающих, конечно, не нашлось, а Милка получила прозвище Миледи Клячкина. Самое обидное, что так ее назвал Савельев, в которого была тайно влюблена. Впрочем, в тот же вечер Савельева избили, и он попал в больницу с сотрясением мозга. Милка купила апельсины и пришла его навестить. Но Савельев не захотел ее видеть. Два дня она простояла под окнами его палаты, а на третий (вернее, это была уже ночь) влезла к нему в окно. Он лежал, уставясь в потолок, и был такой же бледный, как бинты, которыми его перевязали. Милка присела рядом, зашептала ему в ухо: - Сань, я тут не при чем! Эти придурки просто обалдели, козлы какие-то, козлотуры... Савельев медленно прикрыл глаза, словно не желая ее видеть. Казалось, прошла вечность, прежде чем она услышала: - Хотят тебя, а бьют меня. - Я же говорю: придурки... - Милка горячо дышала ему в ухо. - Как будто нет другого способа обратить на себя внимание! - она осторожно дотронулась до его руки. - Ой, Саня, ты ледяной весь, как... - ...покойник, - продолжил он с потрясающей своей ухмылкой, которая сводила ее с ума. И тут же сморщился от боли. - Ну, нет, - горячо шепнула Милка, и рука ее скользнула к нему под одеяло, - я этого не допущу! На всю жизнь запомнилось ей это ощущение - мускулистый юношеский торс, подрагивание теплого бедра и тоненькая жилка, пульсирующая в ложбинке паха... Насмешливый голос накрыл ее, как гром: - По-моему, это ты обалдела. Милка вздрогнула. И прошептала: - ...Да. Я, кажется, на все готова. - Так прямо уж "на все"? - прищурил глаза Савельев. - На все, на все... - одними губами сказала Милка. - Тогда оставь меня, пожалуйста, в покое, - выговорил он раздельно. - Нет! Нет! - Милка понимала, что отступать нельзя, невозможно. - Почему? - Ты этого не хочешь. - Ты думаешь? - хрипловато спросил Савельев. - Я ч у в с т в у ю - пробормотала Милка голосом, срывающимся от еле сдерживаемого торжества. И осторожно сжала руку... Но в следующий миг что-то холодное ударило в лицо, она, вскрикнув, отшатнулась. Это Савельев плеснул на нее водой. - Ты мне не нравишься, - шепнул он, оскалив зубы. - Отвали. Милка вытерла лицо... Сейчас она готова была убить Савельева, ударить по его больной голове, вцепиться в израненное лицо ногтями... Но тут заметила, как что-то сверкнуло в темном углу палаты. Чьи-то глаза смотрели на нее, не отрываясь. Приглядевшись, она увидела мужчину, лет сорока. - А вам я нравлюсь, дяденька? - спросила она, кусая губы, чтобы не разрыдаться. Мужчина промолчал, и Милка подошла к нему поближе, наклонялась, чтобы он лучше разглядел ее. - Ну, говорите, не стесняйтесь! За правильный ответ - приз! - Нравишься, - послышалось из тьмы. Ну вот и месть. Это куда лучше, чем ударить или исцарапать. Милка оглянулась на Савельева и, улыбаясь, стала раздеваться. В лунном свете тело ее мерцало, как перламутровое. Раздетая, она прошла мимо Савельева и легла в постель к незнакомцу... Потом в ее жизни было бесчисленное множество мужчин, но никому она не отдавалась с такой страстью, с таким диким наслаждением, как этому невидимому телу, в узкой поскрипывавшей койке, рядом с избитым по ее приказу одноклассником, который - она точно знала - любил ее русоволосую подружку Лену Бардину... Милка считала ее одним из самых загадочных существ на свете: ладно, умна, улыбчива, допустим даже, обаятельна, но... этого же мало, чтобы все оглядывались вслед! Казалось, ее окутывала какая-то тайна: если бы вдруг выяснилось, что Бардина - дворянка княжеских кровей, никто не удивился бы. От Милки же потребовали бы доказательств и доказательств подлинности доказательств - и, даже убедившись, все равно бы долго сомневались. В этом была какая-то вопиющая несправедливость... Милка звала подругу Куклой - из-за фарфорово-молочной кожи, необыкновенно синих глаз и еще потому, что в детстве обожал: ломать куклы, чтобы выяснить, что там у них внутри. Ей почему-то было приятно знать, что внутренность красавиц-кукол забита всякой ерундой. Лена, конечно, не догадывалась об этих мыслях. До какой-то поры она вообще не думала, что люди могут плохо поступать или даже думать. Ее спокойный взгляд был как-то необыкновенно ясен, но мальчики, встречаясь с ним, краснели, да и учителя порой теряли нить рассуждений... Училась она так, словно участвовала в легкой, не требующей напряжения разминке перед Большой игрой, в которую вот-вот должна была вступить... Но время шло, уже случились какие-то кардинальные события - замужество, работа, рождение детей, а Лена все никак не могла избавиться от ощущения, что настоящая жизнь еще не началась. Впрочем, она об этом особенно и не задумывалась: уютный дом, ухоженные дети, работа, которую она любила, - вполне достаточно, чтобы благодарить судьбу. И муж! Как же она про Вильку-то забыла? - Лена улыбнулась, укоризненно качая головой (что, кстати, не укрылось от внимания Милки, сидящей в тесном окружении двух молодых атлетов). - О чем задумалась, Ленок? - спросила та, придерживая чью-то руку, скользнувшую к бедру. - О муже. Все рассмеялись, будто она сказала что-то очень остроумное. , - Так мы, оказывается, замужем?! - воскликнул один из Милкиных атлетов. - Как интересно! - Что в этом интересного? - удивилась Лена, чем вызвала новый взрыв смеха. - Какая у тебя классная подруга! - Да... она у нас всегда в центре внимания, - сказала Милка, улыбаясь. Но Лена лишь вздохнула, отвернувшись к окну автобуса, за которым стремительно летели зеленые перелески с пятнышками аккуратных, словно бы игрушечных коттеджей... Вилен Малахов был, как сам он говаривал, "широко известным в узких кругах" психологом. В последнее время он сидел с утра до вечера над своей книгой, которая "должна была перевернуть всю психологическую науку". И называлась книга "Некоторые аспекты психологической несовместимости нерасчленяемых групп". Чудесный парень, любимец, а точнее, дружок всех институтских девочек, Вилен ухаживал за Леной трогательно, преданно и долго, - их дружба незаметно перетекла в роман. Но по-настоящему она почувствовала себя женщиной лишь после рождения первого ребенка. Малахов же к тому времени, наоборот, остепенился, вошел в роль идеального отца перестал будить ее ночами для любви. Ей вспомнилась фраза из какой-то книг про несчастных супругов: "Мы хотим с тобой одно и то же, но в разное время". Впрочем, они-то с Вилькой счастливы. Вот если бы не Валерия Ивановна... Тут Лена привычно осадила себя и в который раз мысленно попросила прощения у бабы Леры. Та, кстати, сердится, когда ее так называют: "Какая я вам баба?!" Действительно, вся жизнь Валерии Ивановны прошла в президиумах, кабинетах, отчего черты ее лица приобрели некую чеканность, так не идущую к халатикам, домашним тапочкам новоиспеченной пенсионерки... Сын называл ее иногда мадам Облсовпроф и говорил, что в свое время она держала в своих маленьких, сверкающих драгоценностями ручках если уж не всю столицу, то, по крайней мере, родной Центральный округ. Свекровь была единственной тучкой на ясном горизонте их семейной жизни. Но тучкой грозовой... - ...Мил, там станция далеко? - спросила она тихо. - Не знаю. - Как не знаешь? Ты там не была? - Ты что же думаешь, на электричке я оттуда возвращалась? - смеясь, спросила Милка. - Привезут! - Ну, что ты, неудобно, только приехала и... - ...Сразу же назад? - насмешливо продолжил кто-то. - Ну, не совсем уж сразу, но... - Лена беспомощно взглянула на подругу, но та лишь отмахнулась: - Не глупи! Глава 3 Субботник И Милка защебетала с подружками, не вникая в подробности, рассказывала что-то неважное, пустячное. Не забывала и посплетничать. Вдруг поворачивалась к Лене и вспоминала о старинных школьных друзьях, а потом снова к женщинам - о Пугачевой с Киркоровым... Коньячок давал о себе знать. Язык Милки иногда выходил из-под контроля и неуклюже заплетался. А Лена ее совсем и не слушала. Так, старалась поддакивать и ловить смысл слов, но чтобы вникать по существу... Она ткнулась лбом в прохладное стекло. Глупо улыбающаяся луна освещала пролетавшие мимо километровые столбы. "Куда я еду? Зачем? - мысленно проклинала себя Лена. - Кто все эти люди, какое я к ним имею отношение? И какого черта я поддалась на Милкины уговоры? Будто бесенок вселился... А дома дети не кормлены..." Впрочем, тут она явно перебирала - дети кормлены. Свекровь уж заставит Вилена сварить им хоть сосиски. Она бросила взгляд на часики. Ужас... Позднотища-то какая... Первым поползновением было - попросить водителя остановить автобус, чтобы она могла сойти. Но какой в этом толк, когда степь да степь кругом? Да и в кармане мелочевка, никто не согласится до города подбросить... Оставался один выход. Взять себя в руки и не нервничать. Судя по всему, никто Лену обижать не собирался, компания подобралась достойная. И Милка вроде не стерва, зачем ей однокашницу в авантюры втравливать? Субботник так субботник... Почему бы не помочь людям, если заплатят хорошо? Опять же, детям что-нибудь купить можно будет. Женщины, вообще-то, странноватый народец. Подозрительны, когда на это нет никакой причины и, наоборот, чересчур доверчивы, когда вот она, подозрительная непонятность! Под самым боком! - Вам налить рюмашечку? - к Лене вежливо обратился атлет, тот самый Виктор. В одной руке он держал бутылку коньяка, а другой ухватился за кресло, чтобы не свалиться. Асфальт изобиловал трещинами и колдобинами всевозможных размеров, и автобус прилично трясло, несмотря на все импортные амортизаторы. - Нет, спасибо, - замотала головой Лена. - Я больше не пью. Большое спасибо... - А-а-а, укачивает? - догадался Виктор. - Тогда понятно. Прошу прощения. Пардоньте, мадемуазель. - Ты чего кобенишься? - искренне удивилась Милка. - Халява, сэр! - Нет, мне, правда, не хочется, извините... Да, Лена именно оправдывалась, извинялась, что ли, за свое поведение. И в самом деле, кто в наше время отказывается от дармового коньяка? Автобус хоть и был шикарно-иностранный, а чуть не развалился на запчасти, когда свернул с магистрали на грунтовую дорогу. Пассажирам пришлось держать бокалы с коньяком в вытянутых руках и подпрыгивать в такт подпрыгиванию машины. Но трясучка неожиданно кончилась. Оказалось, что выехали на идеально ровную дорогу. Даже странно как-то, в такой глуши и такой асфальт... Словно помановению палочки волшебника, автобус перенесся куда-нибудь в Германию, на автобан. Не хватало только освещения. Луна скрылась за деревьями, и все вокруг окутала беспросветная мгла. - О, уже скоро! - Милка все-таки пролила спиртное на рукав своей норковой шубки и теперь пыталась слизать коричневые капельки с благородного меха. - Ух и нажремся! Вот увидишь, жалеть не придется! Оптимистичному прогнозу Милки Лена особо не обрадовалась. Ей не терпелось узнать, когда же автобус отправится в обратный путь. Хорошо бы поскорей, пока Вилен не заволновался, пока не переполошилась свекровь. Вот если бы позвонить домой, предупредить родных. - А там телефон есть? - спросила она у подруги. - Там, - Милка многозначительно вознесла указательный палец к небесам, будто имела в виду загробную жизнь. - Там все есть... И телефон, и телефакс с телетайпом. Не вру, сама убедишься. И вот в прямоугольнике лобового стекла где-то вдали, показалась крошечная светлая точка. По мере приближения точка разрасталась в размерах, оказавшись в конце концов двухэтажным особняком, опоясанным внушительного вида оградой. Такие строения Лена видела только на страницах заграничных журналов да по телеку, в "Санта-Барбаре" и "Дикой Розе". На лужайке, около сверкающего лазурью громадного бассейна, выстроился духовой оркестр. Всамделишный оркестр, с трубами, валторнами, кларнетами и другими приспособлениями для дудения. Музыканты, облаченные в искрившиеся блестками мундиры, наяривали какой-то бравурный марш. Лене показалось, что звучало некое попурри из "Прощания славянки", "По долинам и по взгорьям...", "Дан приказ ему на запад..." и "Пусть всегда будет солнце!". Судя по всему, оркестр был в высшей степени профессиональным, подобрались настоящие виртуозы, а не какие-нибудь замшелые лабухи или абитуриенты музыкальных училищ. Лена даже приоткрыла рот от удивления. Очень уж странное для подмосковной дачной местности зрелище открылось ее взору. "Что за штука такая? - внутренне улыбаясь, подумала Малахова. - Маскарад? Неужели здесь назначен сбор ветеранов по случаю грядущего Дня победы?" Автобус мягко тормознул и остановился, как бы нехотя, со змеиным шипением открылась дверь. - Гляди, как нас встречают! - горделиво произнесла Милка. - А зачем? - задав этот вопрос, Лена сразу поняла, что на него никто не ответит. Пассажирки с гомоном и хихиканьем потянулись к выходу, толкаясь и весело отпихивая друг друга. Милка была в первых рядах, будто забыла про свою подругу, лишив ее покровительства и поддержки. - А вам нужно отдельное приглашение, мадам? - Виктор дыхнул на Лену легким перегаром. - Прошу, сегодня я буду вашим кавалером, - и он галантно подставил ей локоть. Приглашение "кавалера" Лена приняла, оправила белый халатик, вылезавший из-под пальтишка, прихватила медицинский саквояж и через несколько мгновений оказалась на улице. И еще больше почувствовала, что все происходящее вокруг - какая-то грандиозная фантасмагория. Оркестр вдруг начал притоптывать на месте, а затем, чеканя шаг и не переставая играть, прошествовал по лужайке, обогнул бассейн и скрылся за особняком. Через минуту он вновь появился, уже с другой стороны двухэтажного дома, остановился у крыльца с высокими белыми колоннами, выстроился в шеренгу. Музыка стихла. Воцарилась атмосфера непонятной торжественности, предвкушения чего-то таинственного и волнующего. Так обычно бывает в цирке, когда объявлен "смертельный" номер, и зрители в предвкушении замирают. Женщины почему-то не спешили заходить в дом, зябко ежась, они толпились на асфальтовой дорожке, вдоль которой вереницей тянулись разноцветные фонари. Мне бы позвонить... - жалобно заговорила Лена. Она уже отчаялась что-либо понять. Впрочем, любопытство захлестывало ее со все большей и большей силой. И в самом деле, субботник начинался необычно... Бу сделано, - пообещал Виктор, - только после официальной части. "Официальной части... - повторила себя Малахова. - Точно, митинг какой-то... Но милиции почему-то нет... Но обязательно должна присутствовать милиция. Только не подписываться под какими-нибудь воззваниями и петициями. Толы не подписываться... Не хочу никакой политики!" Парадная дверь особняка открылась, и сразу же возбужденный шепоток оборвался на полуслове. Все замерли. Замерла и Лена. По мраморным ступеням спускался низкорослый мужчина с усиками и бородкой клинышком, как две капли похожий на вождя мирового пролетариата. И костюмчик-тройка, и кепарик, натянутый на лысину. На коротком поводке он держал черную пантеру. Хищник вел себя спокойно, не рычал и не вырывался, но Лене все равно стало как-то страшновато, она судорожно вцепилась в локоть Виктора. - Товарищи! - наигранно картавя, обратился незнакомец к женщинам. При этом он вскинул руку и чуть отставил ногу, приняв позу, характерную для памятников, установленных на главных площадях всех без исключения городов бывшего Союза. - Субботник, о котором так долго говорили большевики, свершился! Ура, товарищи! Ура! - заорал Виктор. Ур-р-рааа!!! - подхватили клич женщины и дружно захлопали в ладоши. "Что здесь происходит? - недоумевала Лена. - Что это за идиотик? Бред какой-то... Чему все так радуются?" Но нарушать всеобщее веселье было неудобно, она тоже пару раз, хоть и без особого восторга, крикнула "ура". - Правильной дорогой идете, товарищи! - продолжал двойник Владимира Ильича. - Сегодня мы все вместе будем перетаскивать бревна! И советую вам не отлынивать! Имейте Революционную совесть, товарищи! Мы на зависть всем буржуям мировой пожар раздуем! Ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, буржуй! Женщины дружно захохотали и буквально разразились рукоплесканиями. Ну, артист! - смеялся Виктор. - Во дает! А кто это такой? - спросила Лена. Он в конкурсе двойников первое место занял, - пояснил Виктор. - Мировой мужик. А вообще в зоопарке работал когда-то. Где-то неподалеку прогремели выстрелы, небо превратилось в разноцветную клумбу. Красные, зеленые, желтые бусинки яркими букетами разлетались по темной, испещренной звездами глади. Это был самый настоящий салют, из тех, что устраиваются по большим праздникам. - Каким образом? Откуда? - Лена верила своим глазам. - Друзья-солдатики развлекаются! Специально для нас! - Виктор перекрикивал пушечную канонаду. - Здесь военная часть рядом. А Лена заворожено смотрела на пестрое небо. Как это было прекрасно, удивительно романтично! Все-таки хорошо, что ее Mилка уговорила. Вот только ребят с собой не взяла, а можно было по пути заехать... Снова заиграл оркестр, на этот раз что-то лиричное, задушевное. "Ленин" с чувство выполненного долга отошел в сторонку, подтягивая за собой сонную пантеру. Теперь он уже не старался смахивать на вождя мирового пролетариата, а что-то бормотал себе под нос промокая платком потную лысину. Его миссия была выполнена. - Девушки! Официальная часть окончена! - весело сказал Виктор. - Прошу всех занять рабочие места у фрезерных станков! За работу, товарищи! - Мне бы позвонить... - семенила за своим "кавалером" Лена, но тот будто и не слышал ее. Он взбежал по мраморным ступеням и распахнул массивную дверь. - Прошу! Женщины, а с ними и Лена, оказались в просторном холле. Пол был обильно устлан шкурами медведей самых разных пород - от обыкновенного бурого до редкого гризли. Огромная хрустальная люстра, с горящими свечами вместо привычных лампочек, свешивалась на позолоченной цепи с потолка, искусно расписанного фресками. Стены сплошь завешаны живописными полотнами, большими и маленькими, в красивых, изысканных рамах. Лене показалось, что одна из картин - бушующее море и крохотный кораблик, барахтающийся в волнах, - принадлежала кисти Айвазовского. Пока она стояла, разинув рот и тупо осматриваясь по сторонам, другие гостьи оживленно рассупонивались - скидывали с себя меха и сдавали их в гардероб. В этом им помогали седовласые старички-слуги в старинных ливреях, беленьких чулочках и деревянных башмаках. "Слуги" в своем странном одеянии смотрелись довольно комично, будто только что вышли из костюмерной какой-нибудь киностудии. "Так здесь, наверное, фильм снимается! озарило Лену. - А мы будем исполнять роль массовки. И как же я сразу не догадалась? Да, так оно и есть!" - она увидела дядечку с видеокамерой на плече. Дядечка бегал кругами по холлу и запечатлевал все, что попадалось ему на пути. - Раздевайся, Малахова! - к Лене подскочила Милка. - Чо париться-то? - Ты почему мне не сказала, что здесь кино снимают? - Чо? - лицо Людмилы исказила гримаса непонимания. - Какое кино? Быстрей скидывай пальто, наши уже наверх поднимаются! - и Милка со всех ног рванулась к лифту. Да, да, именно к лифту со стеклянной дверью, хоть в особняке и было всего-то два этажа. Но, видимо, хозяева не очень любили передвигаться на своих двоих. Последовав совету, Лена сдала верхнюю одежду и саквояжик в гардероб. Номерок ей не дали, процитировав Остапа Бендера:- Вы не в церкви. Вас не обманут. Только сейчас Лена обнаружила, что ее внешний вид совсем не соответствует торжественному моменту. Белый халат с вышитыми на груди инициалами и болтающийся на шее фонендоскоп заставил глаза гардеробщик вылезти из орбит. - Это что-то новенькое, - только и сумел вымолвить он. - Надо же... Ну и дела... Скажите, где здесь телефон? - в который уж раз за последние несколько минут поинтересовалась Лена. Там, по коридору первая дверь, - указал гардеробщик, а когда женщина удалилась, повертел пальцем у виска - всякое приходилось видеть, но чтоб такое... В конце коридора была дверь. Лена постучала и, не услышав ответа, вошла в комнату. Белые стены и черная мебель, компьютер на широком письменном столе. Судя по всему, здесь кабинет. Хозяин отсутствует, но воспользоваться телефоном, кажется, можно. Лена сняла трубку и хотела уже было набрать домашний номер, но... Передумала. Что она скажет Вильке? Что по случайности попала неизвестно куда? И неизвестно когда вернется? Но это же глупо.. Он никогда в жизни не поверит, а если и поверит, то начнет бурчать, волноваться, паниковать, жаловаться своей мамаше... Нет уж, лучше сначала выяснить, что здесь происходит и когда автобус возвращается в город. Вернуться домой под утро - это не самый удачный вариант. Она мельком глянула в окно. Виктор расплачивался с оркестрантами и двойником вождя мирового пролетариата, одаривая их лучезарной улыбкой и крупными купюрами. Те благодарно кланялись в ответ и деланно смущались. Лена встретила Виктора в холле, когда нажимала кнопку вызова лифта. - Потерялись? - спросил он, удивленно рассматривая женщину. - Интересная у вас униформа... Необычная, прямо скажем... -Я с работы... - смущенно оправдывала Лена. - Мне снять халат, да? - Нет-нет, не нужно, - запротестовал Виктор. - В этом что-то есть. Мне нравится. А это что такое? Фонендоскоп... Настоящий? - Виктор на всякий случай дотронулся до железного кругляша. - А зачем если не секрет? Что вы с ним делаете? Как "что"? - возмутилась Лена. -То же что и все... - Оч-чень интересно... - Виктор многозначительно покачал головой и прошептал одними губами: - Надо будет попробовать... Лифт поднял их на второй этаж. И сразу же дивный, необычайно вкусный аромат ударил в нос. Впрочем, это не удивительно. В роскошной, отделанной красным деревом зале накрыт стол персон эдак на тридцать. "Ешь ананасы, рябчиков жуй... - вспомнила Лена выступление пародиста и сглотнула слюну. - Вот, на что он, оказывается, намекал... И где это все готовилось?" Яства, присутствовавшие на столе, не просто поражали: ананасы и рябчики поистине не выглядели роскошью на фоне всего остального... За столом тоже все было продумано: каждую приглашенную женщину приходилось по одному мужчине. Дамы в вечерних туалетах, мужчины в дорогих костюмах сидели попарно. Вечеринка началась. В дальнем углу залы горел камин. Гости накладывали в свои тарелки деликатесы и вели неторопливые, светские беседы. Приглушенно звучала музыка. Лакеи в изысканных фраках разносили подносы, уставленные бокалами с шампанским. На Лену сразу же обратили внимание. Вернее, не столько на нее саму, сколько на белый халат. Послышался недоуменный, ироничный шепоток. Незнакомцы прожигали ее откровенными, оценивающими взглядами. А Лене это вдруг понравилось! Было приятно, что сильный пол интересуется ею, что она заставила мужчин на какой-то момент отвлечься от своих дам. В ней проснулось что-то хищное, ранее сидевшее где-то в глубине души, а теперь вдруг вырвавшееся наружу. Она почувствовала себя Золушкой, с помощью волшебства доброй феи оказавшейся на королевском балу. Несомненно, этому способствовала и некая необычность, непонятность происходящего. Лена оказалась как бы в другом измерении, на другой планете. Она даже и не подозревала, что можно вести вот такой образ жизни, питаться невиданными кушаньями и подниматься в спальню на лифте. И никто не удивлялся, что на Лене всего лишь простенький медицинский халат, хотя и ушитый по фигуре. Кто эти люди? Члены тайного общества или просто "богатенькие буратины"? По правде говоря, первый вариант Лену устроил бы больше. Второй был банальным и неромантичным. "Вот приеду домой, расскажу обо всем Bильке, - думала Малахова. - А может, и вкусненького чего-нибудь детишкам захвачу". Непонятно только, почему этот ужин называется "субботником"... И Лена, чуть иронизируя, предположила, что, наверное, чердак захламлен и его после трапезы нужно будет подмести и вычистить. Но Виктор только посмеялся над этим предположением, доверительно сказав, что "субботник" - это всегда лишь шутливое название ужина при свечах. Лена пыталась угадать хозяина особняка, устроившего столь шикарный прием, но все "кавалеры" были какие-то одинаковые, неразличимые. Квадратные фигуры, широкие плечи, невыразительные лица... - Прошу, присоединяйтесь, - Виктор проводил Лену на свободное место. - Позвольте, я поухаживаю за вами, - и он плюхнул тарелку розовую клешню. - Ой, что это? - испуганно поежилась Лена. Это омары в собственном соку, - Виктор. - Никогда не пробовали? Нет, - честно призналась Малахова. Бывает... - скептически заметил Виктор - В таком случае, загадайте желание. И оно обязательно сбудется. И Лена загадала. Она загадала то, что загадывала всегда, чтобы все дети на земле больше не болели, а больные выздоровели. И еще хотелось, чтобы ее поскорей отвезли домой. Маленькая стрелка часиков перевалила за десять. И угрызения совести становились все сильней. Вилька сейчас один, и дети одни... Скучают... - Скажите, - она обратилась к Виктору. -А автобус когда в город поедет? - Как обычно, завтра утром. - Как утром? - Лена чуть не подпрыгнула от услышанного. - Вы сильно торопитесь? - Даже представить себе не можете... Что-нибудь придумаем, - пообещал Виктор.- Вы кушайте, кушайте. Не волнуйтесь. Лена согласно кивнула. Действительно, ничего страшного, если она еще пару часиков пробудет в этом райском местечке. Но вот только... Милка говорила, что платить будут... А за что платить? Они же ничего не делают! А Милка, сидевшая чуть поодаль, подмигнула Лене и состроила смешливую рожицу. Она выглядела уже порядком захмелевшей, Лена подмигнула ей в ответ. Виктор оказался приятным собеседником. Он без особого труда ориентировался и в изобразительном искусстве, и в науке, и в спорте, и даже в вопросах здравоохранения. Последнее явилось для Лены приятной неожиданностью, и она доверительно поделилась с Виктором проблемами своей поликлиники, пожаловалась на министерство, что оно который уже год обещает прислать новое оборудование, но так и не присылает. Виктор кивал головой, понимающе вздыхал и предлагал Лене пропустить по рюмочке, залить профессиональное горе. Но Лена вежливо отказывалась. Она и так уже сегодня перебрала свою норму, А норма ее была - наперсточек. Вскоре подали сладкое - огромный торт кремом и шоколадными зайцами, игравшими на гитарах. К торту прилагался крепкий кофе Лена почему-то стеснялась спросить у Виктора, по какому, собственно говоря, случаю этот праздник и кто здесь хозяин. А Виктор, видимо, находился в полной уверенности, что Лена обо всем знает. Немного погодя, музыка зазвучала погромче, и парочки потянулись танцевать, блат свободного места в зале было более чем достаточно, хоть в кегли играй. Постепенно и даже как-то незаметно эти парочки исчезали дверью. Исчезла и Милка со своим спутником. "Наверное, там попросторнее", - усмехнувшись, решила Лена. Виктор галантно пригласил Лену на танец. Девушка долго отнекивалась, но в конце концов уступила. Они закружились в плавном, неторопливом вальсе. Лена старалась держаться от партнера на почтительном расстоянии, но Виктор, казалось, этого не замечал. И вот уже его рука скользнула по ее спине, опускаясь все ниже и ниже... Этого не нужно! - резко заявила Лена Виктор резко и недоуменно отшатнулся: Ты чего? - ошарашенно спросил он. - Сам знаешь, чего, - Лена и не заметив, как они перешли на "ты".- За руками следи. Они снова закружились в танце. На этот Виктор сразу прижал Лену к себе, да с такой силой, что она, хоть и пыталась, но никак не могла вырваться. И кричать было неловко, неудобно как-то. Кругом-то ведь солидные люди, чего скандалить? Просто Виктор выпил лишнего, его только утихомирить нужно. - Пусти, мне неприятно... - выдохнула Лена.- Я есть хочу, пойдем к столу... - Неприятно тебе? - Виктор как-то странно, нехорошо улыбался. - А так? - и он бесцеремонно схватил Лену за грудь. Сдурел, да? - все еще шептала она, чтобы не привлекать к себе всеобщего внимания. - Совсем напился, как поросенок? Проспись лучше, полегчает. Вон ты как заговорила... - скрежетал зубами Виктор. - Обзываешься, дурочка... Чего ты испугалась? Я же тебе ничего плохого не сделаю, - он сунул руку под халатик. - Ух, ты... Какие мы стройные... Какие мы грациозные... Виктор вдруг стал совершенно другим человеком, от его галантности не осталось и следа. Он теперь напоминал собой возбужденного зверя, брызжущего слюной и готового на все, лишь бы удовлетворить свое желание. Эта перемена в Викторе случилась столь неожиданно, что Лена испугалась, ее тело будто парализовало. Жадный похотливый самец самозабвенно гладил ее бедра, а она не в силах была пошевелиться, лишь сжалась в комок, затряслась от брезгливости и возмущения. - Если ты сию же минуту... - Лена сделала попытку высвободиться. Безрезультатно. Если ты немедленно... Я закричу... - В чем дело? - Виктор яростно отшвырнул девушку. - Что, деньги вперед хочешь? Спекулянтка... На! На! - и он, вынув кармана две стодолларовые бумажки, протянул их Лене. И только сейчас она обнаружила, что минутная стычка прошла незамеченной. Оставшиеся в зале парочки усердно целовались и без всякого смущения ласкали друг друга. На локальный конфликт Виктора и Елены было ровным счетом наплевать, никому и голову не приходило вступаться за женщину. "Это притон... - наконец мелькнуло в голове Лены. - Здесь устраиваются безумные oргии... Я в западне... Спасибо Милке, удружила..." А Виктор все еще стоял, пошатываясь держа в вытянутой руке деньги. - На, возьми, - говорил он. - Ну же, чего смотришь? Не фальшивые, не бойся. Лажи не держим. Лена не двигалась. Она судорожно соображала, что же ей делать дальше. Бежать? Но куда? Она даже ориентировочно не знала, где находится. - Что, мало? Так скажи, сколько, - Bиктор терял терпение. - Я заплачу. Сколько? Триста? Четыреста? Мне не жалко, ты девка ладная- Ты за кого меня принимаешь? - Лена начала потихонечку пятиться к лифту. - За кого? За проститутку? Ну, если тебе не нравится это слово... - примирительно сказал Виктор. Он надвигался на Лену с видом африканского тигра в период свадебных игр. - Хорошо, договорились. Ты не проститутка. Ты честная женщина, мать двоих детей. Да, я мать двоих детей! - спиной Лена ощутила препятствие. Отступать было некуда, она уткнулась в стеклянные двери лифта. - У меня мальчик и девочка... И муж есть! И я его люблю! Не трогайте меня, пожалуйста... Виктор находился в некотором замешательстве. Слова Лены произвели на него впечатление. Единственное, чего он не мог понять: эта девица на самом деле такая уж недотрога или же просто искусно придуряется, вводит его в азарт? Профессиональные путанки обычно любят устроить небольшое представление... В таком случае, шоу явно затянулось. Еще и денег не берет. Фантастика... - Не трогайте меня... - жалобно повторила Лена. - Ладно, хватит, - раздраженно сказал Виктор. - Поиграли и будя. Бери деньги и пошли. - Я здесь случайно оказалась! - затараторила Лена. - Я Милку встретила на улице, а тут как раз автобус подкатил. - Ну? Милка мне и говорит: "Поехали на субботник". А я взяла да и поехала. Я не знала" что такое ваш "субботник"! Честно, не знала! Ну? - Виктор тупо хлопал глазами. - Я совсем не та, за кого вы меня принимаете... - слезы застилали глаза. - Я же врач прямо с работы... Я детишек лечу... Мне домой нужно... - Ага... Значит, как жрать на халяву, так это ты не врач, а как... Ну, ты хитрюга! А симпатичная какая... - он вновь подошел к Лене вплотную, сунул доллары в кармашек ее хала та, затем провел ладонью по ее щеке. - Вырядилась... Халатик нацепила... Он тебе к лицу, крошка... У нас больных нет, никого лечить не нужно... Вдруг перезахотелось? Это бывает.. Нам с тобой будет хорошо... Ты не думай, я не эгоист, ты тоже получишь удовольствие... Хватит упираться, пойдем в спальню... Здесь рядом. Словесная баталия неизбежно приближалась к концовке. Уговоры не помогали. Виктор был уже не в том состоянии, чтобы прислушиваться к доводам Елены. Он был категорически убежден, что она не кто иная, как "ночная бабочка"... Если не предпринять срочных решительных мер, это может кончиться плачевно. Они находятся в разных весовых категориях, физически Виктор гораздо сильнее.. И никто не вступится, ежу понятно... - Помоги-и-ите! - заорала Лена что есть сил. - На помо-о-ощь! Кто нибу-у-удь! На этот крик никто из присутствовавших не прореагировал. Парочки продолжали заниматься своим делом. И теперь уже совсем откровенно. Им было не до Лены. К тому же, они привыкли, что каждая особа женского пола выражает экстаз по-своему. Одна стонет, другая царапается, третья кричит... - Ой, как мне это нравится... - Виктор навалился на Лену всем телом. - Сильнее можешь? А-а-а-а!!! - в этот момент Лена могла бы заглушить железнодорожный локомотив. - Я не хочу! Не надо! Пошел вон! Ненавижу тебя! Не-на-ви-жу! Вот так... - Виктор вновь дал волю своим рукам. - Хорошо, крошка... Оч-чень хорошо... И тут Лена изловчилась и ударила Виктора коленом между ног, как девчонки в детстве учили... Ударила сильно, без всякого чувства жалости. - Уф! - коротко выдохнул мужчина. Лена ударила еще раз. Для верности. Так сказать, контрольный выстрел. - С-сука... - Виктор как-то неуклюже осел, свесился набок, но Лену из своих объятий все еще не выпускал. Наоборот, вцепился клещами в рукава белого халатика. А Лена схватила болтавшийся на шее фонендоскоп и с размаху бухнула им по голове ненавистного мужлана: кругленькая железячка мелодично зазвенела. - Ты... - хрипел Виктор. -Да я тебя... - он впился пальцами в ее шею. Лена пыталась. Укусить его за руку, но это у нее не получалось. Тяжело пыхтя, они продолжали бороться - разъяренный мужчина боксерского телосложения и хрупкая женщина, охваченная паническим ужасом. "Что ж, - подумала Лена, - сколько не сопротивляйся, а слон всегда задавит канарейку". Виктор уже начинал приходить в себя, пальцы его сжимались на тонкой шее все сильней и сильней... Лене не хватало воздуха. Голова ее закружилась, в глазах зарябило, барабанные перепонки разрывал пронзительный свист... И ей вспомнилось известное со студенческих времен: когда-то очень давно один ученый решил проверить на себе, что испытывает человек при удушении. И перед тем как потерять сознание, он услышал свист... Значит, конец уже совсем близко... Вдруг стеклянные двери лифта распахнулись, и сцепившиеся в клубок Лена с Виктором ввалились в кабину. Девушка больно стукнулась затылком обо что-то твердое. А дальше... Темнота.. - Очнитесь... Очнитесь, прошу вас... "Кто это говорит? - рассеянно подумала Елена. - Кому принадлежит этот теплый голос? Архангелу с крылышками за спиной?.." - Принесите нашатырь... И воды! Воды! Лена приоткрыла тяжелые, словно налившиеся свинцом веки. Она жива... Цела и невредима... Ее спасли... Она лежала на мягком диване с бархатной обивкой. Под головой - подушечка. Кто-то поднес к ее рту стакан с холодной водой. Несколько глотков... Полегчало... Вы кто? - послышался тот же голос. Я... Лена... Малахова... Елена Владимировна... Только сейчас взгляд Лены сфокусировался, она смогла рассмотреть своего спасителя. Не молодой, но и не старик. Во всяком случае, не больше сорока, это уж точно... Глубокие проницательные глаза, волевой подбородок, широкий лоб, веселые складочки в уголках рта, русые волосы коротко стрижены... Или же она все еще без сознания, и все это только видение, болезненная галлюцинация? Лена дотронулась до его руки. Нет, настоящий, осязаемый... И теплый... - Меня зовут Вадим Андреевич. Какой удивительный, ни на что не похожий баритон... Бархатный, успокаивающий... И сразу не страшно... Обладатель этого голоса не представляет опасности, от него не исходит угроза, он не желает ей зла... Наоборот, хочет помочь... Лена вяло кивнула и в следующий же момент испуганно вскрикнула. Виктор... Он стоял чуть поодаль, виновато опустив голову. Точь-в-точь нашкодивший щенок. Простите меня... - тихо вымолвил он. - Я думал, что... Прошу вас, простите... Убирайся, мерзавец, - сухо, тоном, не терпящим возражений, сказал Вадим Андреевич. - Позже поговорим. Через два часа собери всех, чтоб в струнку вытянулись. Понял? - Так точно... - и Виктор попятился к двери. Пошел, пошел, не мозоль глаза. От тебя тошнит, - Вадим Андреевич склонился над Еленой. - Вы, и в самом деле, не держите него зла... Он принял вас за... Я знаю... - и Лена почему-то улыбнулась. - Можете не говорить... Вы так напугали меня... Плохо, да? Нет-нет... - Лена с трудом, но принял сидячее положение. - Уже нормально... тому же, я врач. Сама себя могу вылечить, если заболею... Мне Людмила все рассказала... Глупо все получилось... А где она? - Спит, - Вадим Андреевич иронично хмыкнул. - Притомилась... Теперь отдыхает.. Позвольте, я провожу вас в апартаменты. Вам необходимо отдохнуть. "Апартаменты... Слово-то какое..." - отметила про себя Лена. А который час? - будто спохватившись обеспокоенно спросила она. Одиннадцатый. Мамочки! Меня же дома ждут! - Лена вскочила с дивана. - Отвезите меня домой немедленно! Вилен с ума сойдет! А кто такой Вилен? Мой муж! Черный "Мерседес" бесшумно выкатил за ограду. Лена расположилась на переднем сиденье, рядом с Вадимом Андреевичем. Oна первый раз в жизни ехала в таком роскошно автомобиле. Непривычно как-то... Не трясет на ухабах и совсем не укачивает. Опытный водитель, Вадим Андреевич гнал на полную катушку - даже по этой узкой, извилистой дорожке: Лена просила его поторопиться. Навстречу им пронесся тот самый автобус. Только сейчас он был наполнен не "ночными бабочками", а цыганами в разноцветных национальных костюмах. Судя по всему, цыгане не расслаблялись ни на минуту, держали себя в форме. Они пели, плясали и играли на гитарах, отчего автобус шатало из стороны в стороны. Этого еще не хватало, - поморщился Вадим Андреевич. - Этих-то зачем?.. Они же воруют, что под руку попадется... А что это было? - спросила Лена. В смысле? - мужчина вскинул брови. Он не отрывал угрюмого взгляда от дороги. Ну... Все... - Лена не могла подобрать нужное слово. - Все это светопреставление... Субботник... Оркестр духовой, цыгане, лакеи в ливреях... Зачем это все? "Субботник", - улыбнулся Вадим Андреевич. - Придумали тоже... Как бы вам объяснить?.. Просто если триста шестьдесят четыре дня в году вкалываешь, как лошадь, то один-то единственный свободный денек можно себе позволить хорошенько отдохнуть. У вас странное представление о хорошем отдыхе. Лучше бы книжку почитали. Какое уж есть, - пожал плечами мужчина. - Обычно все проходит гораздо спокойнее, без эксцессов. - Так значит, этот двухэтажный дворец с лифтом принадлежит вам? Мне. И все эти люди работают на вас? Да. Чем же вы занимаетесь, если не секрет? Секрет. - Интересно... Так вы и есть, как принято теперь говорить, "новый русский"? - Похоже на то, - засмеялся Вадим Андреевич. Вот вы, оказывается, какие... Не нравится? Не понимаю я... Беситесь с жиру, устраиваете оргии... Вам деньги некуда девать? Taк в детский дом бы лучше отдали, чем развратничать... А вы, значит, врач? - он переменил тему. - Да, и горжусь своей профессией, выпалила Лена. И много получаете? - эта фраза прозвучала не без ехидства. На жизнь хватает... Странное у вас представление о хорошей жизни. Почему хорошей? Разве я говорила, что у меня жизнь хорошая? Работа, домашнее хозяйство, уборка, стирка, очереди в магазинах. - Лена загибала пальцы. - Вы от этого далеки... А впрочем, нормальная жизнь... Бывает и хуже... У меня замечательные дети, Вовочка и Света, любящий и любимый муж... Что еще для счастья нужно? Я когда-то был дворником, - сказал Вадим Андреевич. - Жил в коммунальной квартире, комната семь квадратных метров... Безотцовщина, мать на трех работах вкалывала. Когда матери не стало, - интернат. А потом и дворником пришлось побывать - комнату вот эту семиметровую зарабатывал... Давно это было... И как же у вас так потом все сложилось? Сейчас-то деньги лопатой гребете... Не знаю... Наверное, просто повезло... И вы не боитесь вот так, в одиночестве, по ночам разъезжать? - удивилась Малахова. - А вдруг пристрелят? Теперь это модно... От судьбы не уйдешь... - вздохнул Вадим Андреевич. - Захотят убить - обязательно убьют, и никакая охрана не поможет. Хотя охрана у меня есть. Взгляните в зеркальце, видите фары? Ух, прям как в детективе! - воскликнула Лена. - И они всегда с вами? Куда бы вы ни пошли, куда бы ни поехали? Да. Только я хочу, чтобы они держались в тени, оставались незамеченными. Нервирует, знаете ли... Кстати, а что вы скажете мужу? Правду... Я не могу ему врать... Скажу все, как было на самом деле... Он поймет и простит... Милка во всем виновата... Надо же было встретиться... Столько лет не виделись. Мы же в школе учились, в одном классе, и с тех пор... Оставьте мне ваш телефон, - перебил ее Вадим Андреевич. Зачем? Так, на всякий случай. Вот еще... Ухаживать за мной решили? Почему бы и нет? - Фигушки вам, мне ухаживаний вашего подчиненного вполне достаточно... По горло сыта... Не успей вы вовремя, так неизвестно чем бы все закончилось... Спасибо, что отпустили, а не присоединились... И все-таки... Нет, нет и нет! Эта тема закрыта! Устала я... Разбудите меня, как приедем, хорошо? - Лена закрыла глаза. Ей совершенно не хотелось спать, просто разговор свернул в не очень подходящее русло. Телефончик, видите ли, оставь... Лучше уж помолчать... Странно, но Лена совсем не опасалась Вадима Андреевича, а ведь он при желании мог увезти ее хоть на край света. Но она почему-то твердо знала, что он этого не сделает, доставит ее домой в целости и сохранности. Он не такой, как Виктор. Он совсем другой.. Порядочный, что ли... Если, конечно, слово подходит человеку, который по выходным дням любит устраивать разнузданный оргии. "Мерседес", скрипнув тормозами, остановился у подъезда. Получается, что они домчались за каких-то двадцать минут. До свидания, - сказал Вадим Андреевич и как-то печально посмотрел на Лену. Прощайте. Спасибо, что подбросили, Лена вылезла из автомобиля и быстренько осмотрелась по сторонам, не видит ли ее кто соседей? Было бы крайне нежелательно... Потом пойдут сплетни, домыслы... Нет, улица пустынна, и необходимо как можно быстрее воспользоваться благоприятным моментом. Она сунула голову в окошко и послала Вадиму Андреевичу воздушный поцелуй. - Надеюсь, что больше никогда не увидимся. "Мерседес" укатил. А Лена стояла посреди двора, пытаясь хоть как-то прийти в себя... Продолжение следует...
Ирина Аллегрова
"Больше чем любовь"
