Ирина Аллегрова: «Я - актриса. На сцене у меня все будет по-прежнему!»
Во время антракта
-Мне это время обещано на интервью.
- Люсь, извини. У меня проблемы. У меня «межгород» дают. Ты подожди, я доработаю,
и потом поговорим.
- Там Москва на проводе?
- Там Москва...
За кулисами уже пронесся зловещий слушок, что у Ирины Аллегровой кто-то заболел.
Ей дали переговоры секунда в секунду на время, когда она может уйти со сцены
передохнуть. Наверное, действительно что-то серьезное. И мне уже не очень
хочется идти брать интервью. Поскольку рано или поздно все равно придется
задавать те вопросы, на которые ей отвечать на сегодняшний момент явно не
хочется. Ей не до веселья. Ей не до острот. Но она вон надела на лицо сияющую
улыбку, по старой привычке не глядя подкинула микрофон, который по той же
старой привычке мгновенно вернулся обратно в руку (как влитой!), и размашистой
походкой побрела к зрителям. Она отработает!
Концерт
У Ирины Аллегровой появился «балет». Два высоких и обаятельных брюнета,
затянутые с ног до головы в кожаные костюмы. Что они вытворяют на сцене!
Да простят профессионалы мое косноязычие, но когда эти двое начинают в бешеном
темпе «махать» руками, ногами и телом с хитрюще-обаятельной улыбкой на лицах,
зрители невольно умиляются. Потом начинают хохотать. От выражения лица самой
Ирины. Поскольку она на секунду замирает, гордо смотрит на своих «мальчиков»
и подмигивает зрителям: «Вон они у меня какие!»
А на последнем концерте в СК (г. Тольятти) у одного из мальчиков прямо на
выступлении наконец-то расстегнулся замок. На брюках. Наконец-то, потому
что, когда они вытанцовывают свой невероятный танец, невольно думаешь: «И
как на них брюки в такую обтяжку и при таких телодвижениях держатся?!» Брюки
держались до последней капли крови. Но когда он упал на колени и откинулся
до упора назад на пол - не выдержали. В зале, на сцене и за сценой творилось
такое!..
Как бы интервью
- Я вас, наверное, «достала»?
- Все нормально. Там, правда...
- Чья-то «страховка» оказалась в ваших руках?
- Не поняла...
- Ну, кому-то плохо, и ваше участие может спасти?
- Да. Я прекращаю сегодня гастроли я буду неограниченное время в Москве.
У меня ж еще был Дальний Восток и Германия... Все отменяю...
- Вон вы почему от всех прячетесь! Наша самарская пресса на вас сильно
обиделась.
- За то, что проигнорировала? Поверь, я сейчас ни с кем не хочу разговаривать.
Я не - е хо – чу - у!
- Просто позавчера вы были... Некоторые по обиде могут красочно расписать
«куда, с кем, в чем и как».
- Я не помню, что было позавчера. Ты же понимаешь - это полная прострация.
Но интервью я никому не давала. И пусть пишут, что хотят. Что - о-о хотят,
пусть пишут! На сегодняшний день у меня такое... Я не в абсолютном сегодня
виде. Все очень сложно. Но это моя победа...
- Да, вы, надо заметить, очень весело отработали второе отделение. Особенно
когда у вашего мальчика замок...
- А, да (смеется). «Зип» расстегнулся. Случайно. Он и не заметил, кажется.
- Ну да! Когда ненавязчиво стал пытаться его застегнуть, у всех настроение
еще больше поднялось.
- Не видела уже этого. Я спиной к ним стояла. Они, между прочим, у меня в
самой натуральной коже работают. У меня по жизни принцип: все должно быть
натурально. Вот я сегодня первый раз это надела (показывает какие-то совершенно
красивые сережки) Мне устроитель концертов в Нижнем Новгороде подарил. На
день рождения. Он мне доказывал, что любой женщине подходят красивые и дорогие
украшения. Я попробовала. И знаешь, вышла на сцену... и как-то почувствовала...
плечи распрямились... такая женствен-ность вдруг...
- По-моему, вы и без украшений «улетаете» в компании этих мальчиков.
- Что, заметно, да? Не могу удержаться... Когда встаю рядом, просто... «лечу»,
как ты выражаешься. Красивые, высокие. А какое обаяние!.. У Николаева есть
песня, там слова: «Подарок мой, подарок мой…»
- Я не слышала.
- Он отдал ее Королевой. Наташа еще не выпустила, она мне только «показала».
При всей нашей дружбе с Игорем я ему все сказала. Это песня не Королевой.
Это песня не девочки. Это песня женщины. Там есть потрясающие слова:
«На рассвете я тебя перекрещу,
В со-о-нные ресницы расце-лу-у-ю…
Больше никуда тебя не отпуу-щу,
Только одного тебя люблю я-я...
По-одарок мой, узнать бы мне
За что-о та-акой подарок...»
Это моя песня, понимаешь?
- Отними.
- Что отнять? Я никогда ничего не отнимаю. Девочке не надо такие песни петь.
Я знаю... Я на сегодняшний день получила от жизни такой (!) подарок. Вот,
несмотря на все трудности, я еще и очень счастлива.
- Подарок - кто?
- Э... «Зип» расстегнулся.
- О-о-о!
- Может, я кого-то разочаровываю. Но я очень счастлива. И даже несмотря ни
на что. Я за ним наблюдала. Он - полнейшая аналогия, с моим любимым папой.
Будет жаль, если Игорек уйдет со сцены, а он собирается, но я пока прошу
этого не делать. Ты знаешь понятие «ленинградцы?
- Не поняла.
- Ну, «санкт петербуржцы». Это ж интеллигентнейшие люди. Воспитание. Никогда
ни одного грубого слова. Причем оба такие. Я их обожаю. Вот ты пишешь, что
я никогда не попадалась на любовь с первого взгляда (это Ирина в промежутках
перечитывает три разных с ней моих интервью - Л.З.). Уже все изменилось.
Мгновенно! Увидела его и все!
- Ирина, вы помните свое первое интервью?
- Самое первое не помню. Это было где-то в группе «Электроклуб». А там нам
с Витей Дубовицкий и Саша Назаров говорить вообще не давали.
- Это было в Самаре. И мы еще мальчика юного с собой привели, который
вас замучил своим интеллектом. У меня это интервью тоже, по сути, было первое.
- Помню-помню! Я еще тогда боялась много разговаривать. Надо ж, как мы
с тобой тогда попались...
- В Электроклубе» вам сильно насолили?
- Я благодарна им всем. За железную школу. Они мне сделали добро, сами того
не понимая. Это было такое испытание... И через 3,5 года я ничего не хочу
говорить о них, кроме «спасибо». Они не верили в меня по большому счету никогда.
Они не давали мне делать то, что я хочу. Но я делала хорошо то, что они от
меня хотели. Я могу сейчас об этом говорить. Причем, действительно, с чувством
благодарности. И, наверное, я сама из себя что-то представляю, поскольку
вышла из этой школы «КТО». Со мной осталась практически вся техническая группа.
И те, кто пришел позже к нам, до сих пор работают...
А насчет интервью... У меня есть единственное, которое дорого. Оно в газете
«Меломан». Его писал сын одного моего старшего друга. Он меня как близкий
человек однажды подловил... Он исписал три кассеты... Это просто мой приемный
сын, хотя (смеется) в сыновья мне не годится. Но Ванька написал, прочувствовал
по-родному.
Смотри-ка, у тебя тут тоже классная «фишка» идет. Про туалет. В гостинице.
Там действительно была дыра между номерами, и можно было крикнуть «Эй-й!»
Но я тебе похлеще расскажу. Мы как-то ездили на Сахалин. Еще с Тереховой
и Тальковым. Сначала с горем пополам добрались на общем автобусе (там невозможно
было по погодным условиям ехать), утром проспались, и мне звонят в номер:
«Зайди, посмотри». Я зашла и, веришь, чуть не померла со смеху. Там туалет,
который ровно наполовину какая-то балка прикрывает. Короче, пользоваться
невозможно! И еще зеркальце, приделанное... Как для лилипутов. Чтобы в него
посмотреть, надо согнуться... Сейчас уже другое время. И я счастлива. У меня
уже не бывает плохих туалетов.
- Если не секрет, что у вас произошло с Игорем Николаевым?
- Ты тоже услышала? Это меня (поворачивается к «Зипу», в миру - Игорю) сегодня
чего-то на сцене прямо «понесло» перед «Привет, Андрей». И я давай жалиться.
Мол, возможно, последняя работа... У нас ничего особенного не произошло,
Он мне ничего не хочет писать.
Игорь: - Он ее перестал понимать просто.
- Игорек, можно это, наверное, уже сказать, да? Тут, знаешь, собрались три
композитора – Николаев, Крутой и Добрынин - в тот момент, когда мы с Игорем
объявили, если можно так сказать, о своей помолвке. В общем, перед тем серьезным
событием, которое должно произойти в ближайшее время. И знаешь, чего они
забоялись? Что я теперь никогда в жизни не спою той боли, которую могу петь.
Я спою любую боль всегда. Потому что она была и не забывается. А они испугались,
что я на сегодняшний день счастлива. Это нормально, скажи? Пользоваться человеком...
женщиной. Когда она несчастна. И бояться, что счастлива... Николаев много
сделал для меня. Я просто шляпу перед ним снимаю. За то, что он когда-то
в меня поверил. Но ведь, поверив однажды, надо верить всегда! Я же его никогда
не подводила.
- Вы ему отличную рекламу сделали.
- Вот! Я делала и делаю ему рекламу. Когда была в Израиле, устроители очень
хотели видеть Николаева. Почему? Там такой бум был. Я же пела ЕГО песни и
много о нем рассказывала. Игорь и так известный, великий человек. Но мое
исполнение его песен - неплохая реклама. По гроб жизни буду о нем зрителям
говорить самые добрые слова... Он вправе распоряжаться своим материалом сам,
Бог ему судья. И Бог мне судья. Он не должен был путать мою постель с моей
профессией. И посмотрим, кто из нас кого переиграет. Я - актриса! И у меня
на сцене все будет по-прежнему. Я ему никогда не проиграю этого спора.
- Ирина, я для интервью могу какую-нибудь «фишку» веселую спросить?
- Валяй, раз уже сидим.
- Если бы стены в гостинице могли говорить, чтобы они о вас рассказали?
- А ты пойди у них спроси.
-Так я пыталась. Молчат, как... стены.
- Вот видишь! Свои... стены.
- А по-серьезному, для «фишки»?
- Игорек, что бы они про меня рассказали?
- Да ничего особенного. Честное слово. Ирина у нас не буйная. Она по жизни
человек тихий, добрый и отзывчивый.
- Я когда зашла, сказала о «страховке». Ирин, ваша «страховка» была в
чьих-то руках? То есть у человека, который в любой ситуации подойдет, возьмет
за «шкирку» и скажет: "Будешь жить"?
- Я могу сказать, что последние 3,5 года - никогда и ни в чьих. Моя «страховка»
сейчас...
Ирина, не шелохнувшись, осторожно моргает в сторону того, кто стоит РЯДОМ
с ней.
Людмила ЗАМАНА
От автора: когда-то отец Ирины работал спектакль в день смерти своей матери.
И, конечно, об этой не догадался им одни зритель. Это профессия. Как у любого
другого человека. В тот день, когда я брала интервью, отец Ирины был тяжело
болен, и она тоже работала на сцене. Улыбалась и веселилась. Веселила...
Актриса... Такая профессия... Как и у любого другого человека...
Моя газета (Самара) 27 января 1994 г.
BACK/НАЗАД
MENU/МЕНЮ
